Одновременно: жизнь
Шрифт:
Австрийцы не хотят об этом помнить, и мой профессор всё ворчал об австрийской подлости – из-за того, что они пригласили для этого спектакля русского человека, как бы расписавшись в том, что сами на эту тему говорить не хотят и не могут.
Я сделал спектакль и сыграл его восемь раз. Он был событием, о нём много писали, как возмущённо, так и восторженно… Но дело не в этом.
Главной мыслью спектакля, и я с этого спектакль начинал, было очень простое высказывание: я начинал с того, что очень жалею о том, что ознакомился с этой ужасной страницей истории прекрасного города. О том, что навсегда, на всю жизнь утратил радостную лёгкость восприятия Вены. Я говорил, как хорошо быть туристом по жизни, как приятно приехать в Вену на Рождество, попить глинтвейна на Штефансплатц, погулять, полюбоваться, прокатиться в карете и через три дня отвалить – в уверенности, что это один из лучших городов на земле.
Но как только я узнал, как по этим улицам тащили пушки, как из этих домов вытаскивали людей и тут же расстреливали, по каким домам били из короткоствольных гаубиц… Когда я знаю, что в этом доме заживо сгорели целыми семьями много людей, я уже не могу в лёгком восторге любоваться этим домом. После того как я узнал жестокую и подлую историю города Моцарта, я тут же безвозвратно утратил своё туристское к нему отношение. И жалею об этом – сказал я им со сцены.
Позавчера писал своему хорошему знакомому в Одессе. Он хороший человек, большой и очень сильный, добрый. Мы знаем друг друга больше десяти лет. Я часто им восхищался и даже не раз про него писал. Я написал ему сообщение о том, что волнуюсь, переживаю, а получил в ответ короткое послание о том, что он на Греческой, загоняет «ватников». Я не понял, что означает это слово, и он мне написал: это те, кто за Путлера (как я понял, так они называют Путина), и те, кто хочет в Расею.
Я очень удивился, и это слабо сказано. Я понял, что там творится страшное, и написал простую просьбу: «Дружище, будь осторожнее, прошу: не убей никого. Не бери грех на душу. Ты большой и сильный человек».
Спустя пару часов мы узнали о страшной беде и сгоревших людях. На мои вопросы о том, что там произошло, уже была тишина. Я волновался. На следующий день он мне прислал ссылку на украинские информисточники, где было написано, что всё в Доме профсоюзов устроили российские провокаторы, сами себя подожгли, а украинские активисты аки ангелы спасали кого могли.
Я написал товарищу, что сожалею о том, что и его руки теперь в крови. Он мне ответил самым отвратительным образом, что у меня с головой не в порядке. Я ответил, что сейчас с головой не в порядке у всех и что я не исключение. Но что у всех тех, кто своих соотечественников называет «ватниками» и «колорадскими жуками», у всех без исключения после одесских событий руки в крови и в пепле. На что он мне ответил, что это 95 % украинцев. Последнее, что я написал ему: «Тогда оставайся в большинстве. Большинство успокаивает».
После этого я удалил его номер из телефонной книги. Делал я это не в сердцах, делал я это самым странным образом спокойно, с большим сожалением, но понимая, что больше с этим человеком я никогда не смогу разговаривать как прежде. Теперь я его боюсь и не забуду этого страха. И тёмного, бездонного гнева и ненависти, которые увидел в нём, я тоже не забуду.
Отсутствие в нём всяких сомнений, сожаления и раскаяния я тоже забыть не смогу.
Несправедливость! Несправедливость!!! Вот что сейчас меня буквально душит.
Хотя я прекрасно знаю, что справедливости как таковой не существует.
Справедливости не существует, а несправедливость душит.
Несправедливость одностороннего и тем самым жестокого взгляда на происходящее и такая же жестокая оценка событий в мировых СМИ. По Би-би-си не показали самых страшных кадров, какие я видел за последнее время… Не показали, как подонки, которые снимали на мобильные телефоны задохнувшихся людей в Доме профсоюзов, своими мерзкими голосами, говоря между собой по-русски, комментировали увиденное. По Си-эн-эн не показывали, как закопчённых мёртвых людей называли неграми, считали трупы и кричали «Слава Украине». По немецким каналам не была показана радость какого-то подонка, когда у одного из погибших в кармане сработал мобильный телефон. В Европе и Америке не увидят самодовольного и снятого без всяких сомнений в своём праве на содеянное видео того, как обшаривают трупы, вынимают из карманов убитых то, что в эти карманы положили ещё недавно живые люди. Этой дьявольской тёмной радости не покажут. А мы её видели. Я это видел. Мне после этого нечем дышать.
Несправедливость заключается в том, что есть полное ощущение, что Дмитрий Киселёв со всей своей командой 17 февраля взял и переехал в Киев. И ничего нового не стал выдумывать.
Повторяется же всё один в один, но только теперь с украинской стороны. Но повторение всегда будет более грубым и пошлым. И как ни странно, ещё более лживым.
Ну как же не стыдно-то?! Как не стыдно всем и каждому, кто продолжает верещать по поводу повсеместного присутствия длинной руки Москвы и Кремля?! Неужели не стыдно за то, что, утверждая, что во всём виновата Россия и Путин, вы расписываетесь в том, что сами ничего не можете сделать. Даже подлость, гнусность и жестокость.
Сами-то вы где, украинцы? Сами-то вы что? Вы прячете свои лица за масками…
Про лица – это вообще отдельный разговор.
Как случилось, что из большой и очень красивой, в сущности, нации вы выбрали тех, кто сейчас вас представляет? Где вы отыскали такую рожу, как у Турчинова? Человек-рыба, человек-скалярия. До позавчерашнего дня я на него без смеха смотреть не мог. Самовлюблённый идиот, которому кажется, что он мачо. Человек без подбородка, отпустивший щетину. Да это диагноз! Когда его показали в военной форме да ещё с биноклем… А в полосатом костюме он выглядел как пародия на персонажа из «Крёстного отца»! Где вы такого отыскали? Но в последние три дня я не могу на него смотреть со смехом, потому что теперь он для меня военный преступник, и никто иной. Где вы нашли Яценюка? Где вы взрастили Наливайченко? И фамилии всё какие-то убогие. Мелкие.
Как так случилось, что внешнеполитическое ведомство в США и Европе представляют только озлобленные, отчаянно некрасивые, никем не любимые и неудовлетворённые бабы, на уровень которых спущен столь страшный и запутанный конфликт? Одна Псаки чего стоит, с говорящей фамилией. Эти озлобленные тётки будто мстят Украине и России, всё усугубляя и запутывая… Мстят за то, что украинские и российские женщины красивы, и их много.
Несправедливо всегда, когда всем миром на одного – а именно так и происходит. Но чем яснее это становится, чем жёстче несправедливость, тем глупее и бездарнее, а главное – беспомощнее выглядят Обама, Меркель и все остальные европейские гномы. Тем талантливее становятся обороняющиеся.
Как много талантливого, остроумного и даже изящного было на Майдане, когда он был в плотном кольце и когда ощущал ежедневный натиск. Я там был. Там были прекрасные, талантливые лица. Где это всё? Где коллективное творчество, которое было необходимо, чтобы чувствовать своё достоинство и силу в осаде? Во что всё это вылилось? Как бездарно всё потеряно и в какие омерзительные формы переродилось!
С каким восторгом ребята на Майдане показывали мне издалека коменданта Майдана и говорили, какой он сильный, разумный и мудрый человек. Где теперь его мудрость?