Офицер-вербовщик

Фаркер Джордж

Кайт. Поглядите – двадцать три шиллинга и шесть пенсов. У другого ровно столько же.

Плюм. Дело ясное, джентльмены. Вы пойманы с поличным. Каждая из этих монет равняется двадцати трем шиллингам, шести пенсам. (Шепчет что-то Кайту.)

Костар. Выходит, «Каролусу» по-латыни цена двадцать три шиллинга, шесть пенсов.

Томас. Верно, и по-гречески столько же. Как ни крути, а мы завербованы.

Костар. Нет, Томас,

это мы еще посмотрим, черт их подери! Капитан, я желаю поговорить с мэром.

Плюм (тихо, Кайту). Этот номер не пройдет, Кайт. Ты меня погубишь своими жульническими штучками. А все-таки не хотелось бы мне упустить этих парней. Посмотрим, может, делу еще можно помочь. (Громко.) Тут что-то не так, джентльмены: мой сержант готов поклясться, что завербовал вас по всем правилам.

Томас. Мы знаем, капитан, что у вас, у солдат, совести больше, чем у других людей, – у вас ее на все хватит. Но что до меня или вот соседа Костара, так мы бы такой грех на душу не взяли.

Плюм (Кайту). Ах ты, мерзавец, ах подлец! Если я только узнаю, что ты обманул этих честных ребят, я тебя, собаку, загоняю до смерти. Рассказывай, как было дело!

Томас. Нет, теперь мы сами скажем. Этот сержант, как ваша милость изволила выразиться, мошенник, с позволения вашей милости, и...

Костар. Погоди, Томас, дай мне лучше сказать, я ведь грамотный. Так вот, сэр, он сказал, что это королевские портреты, и подарил их нам.

Плюм. Подарил?! Ах ты, сукин сын!.. Я тебя научу, как обижать честных ребят! Мерзавец! Подлец! Разбойник! (Бьет сержанта и гонится за ним, пока они не исчезают за кулисами.)

Томас и Костар. Ура капитану! Храброму, благородному капитану – ура!

Костар. Так вот, Томас, выходит, по-латыни «Каролус» – это все равно что «по морде». Ну до чего храбрый капитан! В жизни такого не видел, черт подери. Так бы за ним и пошел.

(Возвращается Плюм.)

Плюм. Ах, собака, обижать честных парней! Послушайте, джентльмены, мне нравятся такие вот красавцы. Я к вам пришел не как цыган какой-нибудь, чтобы красть детей. Я офицер и набираю солдат.

Костар. Слышишь, Томас?

Плюм. Я хочу; чтобы всякий, кто идет в солдаты, шел, как я, добровольцем. И вы тоже можете добровольцами пойти. Я только немножко потаскал на плече мушкет, а теперь вот командую ротой.

Томас. Видишь, Костар, какой любезный джентльмен.

Плюм.Я бы, конечно, мог, джентльмены, воспользоваться тем, что при вас были найдены королевские деньги, и сержант хотел присягнуть, что вы записались, но я на подобную низость не способен. Сами выбирайте! Хотите – записывайтесь, не хотите – не надо.

Костар. Спасибо, ваше благородие. Да разве от такого уйдешь! До чего красно говорит!

Томас. Ой, Костар, как бы он потом не заговорил иначе.

Плюм. Послушайте, ребята, я еще кое-что хочу вам сказать. Оба вы парни молодые, крепкие и в армии станете людьми. У каждого свое счастье. К примеру сказать, стукнули вы какого-нибудь мусью прикладом по башке, а у него карманы набиты золотом – разве бы вы отказались, а?

Костар. Уж я бы, капитан, не отказался и от шиллинга. На край света за вами бы пошел.

Томас. Погоди, Костар, не поддавайся на удочку.

Плюм. Бери, герой, две гинеи в залог будущего.

Томас. Не бери, Костар, не бери, милый! (Плачет и тянет его за руку.)

Костар. А я вот возьму! Сердце говорит – быть мне самому капитаном, черт подери! Давайте ваши деньги, сударь. Я теперь тоже джентльмен.

Плюм. Руку! Мы с тобою пройдем полсвета и будем господами везде, куда ни ступит наша нога. (Тихо.) Постарайся уговорить своего приятеля!

Костар. Так нам с тобой расставаться, Томас?

Томас. Что ты, Костар, разве я тебя брошу! (Плачет.) Берите уж и меня, капитан! Во всей вашей роте не сыщется более честных и простодушных ребят, чем мы с Костаром. Так и знайте!

Плюм. Держи, парень! (Дает ему деньги.) А теперь скажи, как тебя зовут?

Томас. Томас Эпплтри.

Плюм. А тебя?

Костар. Костар Пермейн.

Плюм. Откуда родом?

Томас. Да здешние мы.

Плюм. Отлично! Мужайтесь, ребята! А теперь запевай! (Поет.)

Смелей, орлы! За ратный труд

В дворянство всех вас возведут

На зависть вашим землякам

По весям и по городам.

Действие третье

Сцена первая

Рыночная площадь. Входят Плюм и Уорти.

Уорти А у нас с тобой, вижу, одна судьба. Просто умиления достойно! Влюбились, без труда обрели взаимность и уже готовы были заключить своих подружек в объятия, когда вдруг им свалилось с неба богатство, и они тут же задрали нос. Ну взбесились и только: принялись выкрутасничать, фыркать, брыкаться и умчались прочь.

Плюм. А мы, два разнесчастных меланхолика, остались вздыхать на морском берегу. Так что же нам все-таки делать?