Офицеры и джентльмены
Шрифт:
7
Йэн возвратился из поездки по Северной Шотландии. Группу журналистов он распустил на платформе в Эдинбурге.
Он прибыл в Лондон утром, но не намеревался появляться в своей конторе по меньшей мере до полудня. В конторе для оказания помощи малочисленному теперь секретариату и для ответов на телефонные звонки находилась Вирджиния. Йэн принял ванну после своего ночного путешествия, побрился и позавтракал, закурил сигару и готовился приятно отдохнуть, когда неожиданно пришла Кирсти. Рабочий день шифровальщиков был не нормированным, их загружали по
— Боже мой! В ее-то возрасте и при таком богатом жизненном опыте! — были первые слова Йэна. — Что ж, у нас ей в таком положении оставаться нельзя, — добавил он.
— Она очень озабочена, — сказала Кирсти. — Настроение — хуже быть не может. Неужели в нашей стране нет врачей, которые могли бы ей помочь? Она уже дважды получила отказ. Теперь она оставила все попытки. Говорит о неотвратимой судьбе.
Йэн глубоко затянулся сигарным дымом и задался вопросом, почему в Шотландии все еще есть те продукты и товары, которые давно уже исчезли здесь, на юге. Затем снова обратил свои мысли к положению Вирджинии. На какой-то момент он представил себя участником мелодрамы, выталкивающим Вирджинию за дверь. Наконец он сказал:
— А о Луте она не думала?
— Как о враче?
— Нет, нет. Как о муже. Ей надо выйти замуж за кого-нибудь. Так делают многие девушки, которые боятся операции.
— По-моему, Лут не любит женщин.
— Ну что ты, он всегда крутится около них. Но он действительно вряд ли согласится. Ей надо парня, который вот-вот уедет в Бирму или в Италию. Многие ребята женятся во время отпуска перед отъездом. Ей вовсе не обязательно объявлять о рождении ребенка, пока не настанет удобный момент. Когда такой парень вернется домой, если он вообще вернется, он вряд ли попросит ее предъявить свидетельство о рождении. Будет на седьмом небе оттого, что его встретит малыш. Таких случаев сколько хочешь.
Кирсти ушла наверх, чтобы умыться холодной водой и переодеться, а Йэн молча курил, сидя у газовой плиты. Когда она вернулась, надев на себя один из костюмов Вирджинии 1939 года, Йэн все еще размышлял о Вирджинии.
— А как насчет Гая Краучбека? — спросил он.
— Что насчет Гая Краучбека?
— Гая Краучбека как ее мужа, разумеется. По-моему, он в ближайшее время уедет в Италию.
— Ужасная идея. Я очень уважаю Гая.
— О, я тоже. Мы старые друзья. Но он любил и любит Вирджинию. Она говорила мне, что, когда возвратилась в Лондон в первый раз, он пытался приставать к ней. А в «Беллами» поговаривают, что он унаследовал недавно солидные денежки. Подумай хорошенько, ведь он когда-то был женат на ней. Тебе стоило бы подать ей эту идею. Важно намекнуть ей об этом, а все остальное она сделает сама. Но ей следует поторопиться с этим делом.
— О, Йэн, то, что ты предлагаешь, просто отвратительно!
— Ну что ж, тогда мне, может быть, как ее боссу, лучше поговорить с ней самому в конторе. Я ведь должен заботиться о благополучии сотрудников.
— О, Йэн, бывают такие моменты, когда ты мне просто ненавистен.
— Да,
— А ты можешь отозвать обратно Триммера?
— И перечеркнуть работу, на которую ушли целые месяцы? Ни за что на свете! К тому же Вирджиния ненавидит его больше, чем кого-либо другого. Она не выйдет за него замуж даже в том случае, если он приедет к ней в юбке шотландского горца и в сопровождении оркестра волынщиков. Он влюбился в нее, помнишь? Именно это и вызвало у нее отвращение к нему. Он, бывало, и мне-то все время напевал свою песенку о ней. Просто замучил этой песенкой «Ночь и день».
Кирсти села рядом с Йэном у плиты, и ее сразу же окутало ароматным сигарным дымом. Она сделала это не потому, что ее влекло к Йэну, а потому, что хотела почувствовать тепло слабого синеватого пламени.
— А почему бы тебе не пойти в «Беллами» и не поговорить там с твоими отвратительными друзьями? — спросила она.
— Не хочу попадаться на глаза кому бы то ни было из штаба особо опасных операций. Официально я еще нахожусь в Шотландии.
— Ну что ж, я, пожалуй, пойду спать. Говорить больше нет никакого желания.
— Как тебе угодно. Не унывай, — добавил Йэн, — если Вирджиния не сможет попасть в больницу для жен офицеров, то, по-моему, у нас есть теперь специальные государственные родильные дома для незамужних девушек, работающих на фабриках. Собственно, я уверен, что такие дома есть. Триммер побывал в одном из них во время одной из своих поездок с целью осмотра промышленных предприятий. Он очень понравился там всем.
— И ты серьезно считаешь, что Вирджиния пойдет в один из таких домов?
— Это лучше, чем если она останется здесь. Намного лучше.
Кирсти спала недолго, но, когда, проснувшись в полдень, она спустилась вниз, ей стало ясно, что притягательная сила клуба «Беллами» превзошла осторожность Йэна. В доме никого не было, кроме миссис Бристоу, которая завершала свои утренние дела чашкой чая, слушая радиопередачу под названием: «Музыка для тех, кто работает».
— Только что ушел, голубушка, — сказала миссис Бристоу, пользуясь обращением, широко использовавшимся во время воздушных налетов. — У меня есть знакомая, которая говорит, что может дать для вашей подруги адрес еще одного доктора.
— Спасибо, миссис Бристоу.
— Только беда в том, что он живет на острове Канвей. Как трудно сейчас найти то, что вам нужно, правда, голубушка? Все это из-за войны.
— Увы! Вы правы.
— Завтра я все-таки принесу этот адрес. До свидания, голубушка.
Кирсти не надеялась, что поездка на остров Канвей приведет к желаемым результатам, и еще более убедилась в этом, когда через несколько минут после ухода миссис Бристоу Вирджиния позвонила ей с работы по телефону.
— Остров Канвей? А где он находится?