Огненная арена
Шрифт:
Нестеров повиновался и со сладостным замиранием затаил дыхание, когда Аризель коснулась его руки и начала водить пальцем по ладони.
— У тебя красивая барышня в Москве? — спросила вдруг Аризель.
— Не надо о Москве, Ариль, — попросил он и убрал руку. — Когда я вспоминаю о Москве, мне становится не по себе.
— Почему? Разве там плохо?
— Не знаю, может быть…
Аризель умолкла. А он думал о ней и сравнивал с Женей. Разные они были — эти две девушки… Он уже стал засыпать, но голос Аризель вернул его к действительности.
— Ванечка, ты так и не сказал мне, есть у тебя девушка в Москве?
— Есть, — глухо отозвался он.
— Она тоже революционерка?
— Нет…
— За что же ты ее любишь?
— Люблю? — спросил он то ли её, то ли себя. — Не знаю… Давай не будем говорить о ней…
— Ну, тогда почитай мне Онегина. Ты же обещал?
Он тихонько засмеялся и виновато сказал:
— Ариль, я знаю наизусть только четыре первые строчки. Прости, но я обманул тебя.
— А зачем обманул?
— Чтобы понравиться тебе или, по крайней мере, завладеть твоим вниманием!
— Ванечка, но ведь Арам тогда пошутил! — засмеялась и она.
— Я понял это, и пошутил тоже, — ответил он. — Но если ты пожелаешь, я выучу всего Онегина… Ты веришь мне, Ариль?
— Верю, — счастливо вздохнув, отозвалась она. — Спи…
Ташкент утопал в черной предутренней мгле. Шел по-зимнему холодный дождь. Перрон был залит лужами, и тусклый свет ночных фонарей отражался в них, наводя смертельную скуку. На привокзальной площади в темноте, под дождём, стояли кучно кареты, но они были едва различимы. Только храп лошадей да покрикивание кучеров говорило о том, что тут, при вокзале, состоит целая служба по развозке пассажиров а багажа.
Нестеров нес чемодан, Аризель шла сбоку, держась» за руку и спросонок зябко жалась к его плечу. Нестеров разбудил её в половине шестого, она едва успела умыться, и сон все еще властвовал над ее сознанием, и, Иван Николаевич пробиваясь сквозь людскую толчею к каретам, подшучивал над ней;
— Проснись, красавица, проснись!
Он шел уверенно, не останавливаясь и не обращая внимания на толпу. Аризель показалось, что Нестеров ведет себя так, словно вернулся в свой родной город.
— Ванечка, ты бывал раньше в Ташкенте? — спросила она.
— Конечно, Ариль. Бывал, и не один раз, Вон, видишь, щиты для афиш? Там нас поджидает Лихач — хозяин дома, где мы с тобой остановимся.
— Он знает о нашем приезде? — спросила она.
— Арам сообщил ему телеграммой. Вон он стоит. Видишь — возле фаэтона пританцовывает? Тоже не выспался.
— Здравствуй, кучер, — сказал, подходя Нестеров. — Свободна колясочка? Может, подвезешь нас по назначению?
— Здорово, Ванюша, — мотнул головой мужчина и указал на фаэтон. — Садитесь. Дождит что-то с самого вчерашнего вечера. Мразь погодка.
Нестеров усадил в коляску Аризель, сел сам и поставил чемодан в ноги. Лихач щелкнул кнутом и фаэтон покатил по скользской мостовой. На первом же перекрёстке свернули влево и поехали по тихому переулку, параллельно железнодорожной линии. Сбоку в темноте всё время слышались паровозные гудки и буферный звон.
— Что нового, Лихачев? Спокойно ли в Ташкенте? — спросил Нестеров.
— Да всяко, — отозвался кучер. — То фронтовики мукденские шумят, то железнодорожники. После петербургских событий зашевелились и тут. Вчера на Алайском конных казаков едва не побили.
— Кто?
— Да такие же, солдаты… Саперы, вроде бы. Ты же должен знать: казаки в Питере мирную демонстрацию расстреляли, ну вот и мстят теперь казакам везде. В Ташкенте тоже.
Лихач рассказывал и не спрашивал, зачем приехал Нестеров.
— Надолго ко мне? — лишь поинтересовался.
— Денька на три, не больше, если все сложится благополучно, — пояснил Нестеров.
Дом Лихачева стоял в Романовском переулке, почти на самой окраине. Остановились на обочине, слезли, вошли во двор. Хозяин завел коляску к сараю и крикнул оттуда:
— Заходьте в дом, я сейчас!
В прихожей гостей встретила женщина лет пятидесети, укутанная в платок. Она робко кивнула гостям и проводила их в комнату. Войдя следом за ними, зажгла лампу и задернула занавески.
— Располагайтесь, добрые люди, — сказала ровным голосом.
— Маша, кажется ты не узнала меня? — спросил Нестеров.
— Узнала, как не узнать, — отозвалась она. — Женился, что ли?
— Женился, — моргнул Нестеров своей спутнице. — Красивая?
— Красавица, дальше уж некуда, — согласилась хозяйка. — Только, будто бы, не русская. Чай, может, поставить? Станете пить чай? — посмотрела она на Аризель.
— Ага… Я так замерзла…
— С чего это? Муж вроде бы молодой и бойкий, хоть куда! — пошутила хозяйка и отправилась в переднюю, к печке.
— Ну, что, Ванюша, я к твоим услугам, — сказал, входя, Лихач. — Говори, что требуется.
— Ариль, иди отдохни немного, а мы пока поговорим, — попросил Нестеров.
— Ступайте в боковую горенку, там для вас все приготовлено, — подсказал хозяин.
— Прежде всего, давай уясним обстановку, — сказал Нестеров. — Ты часто на вокзал ездишь на своем фаэтоне? Знают люди твою упряжку?
— Да, приходится. Не только люди, но и полицейские видят, как приезжаю. Подрабатываю, а как же иначе? Да и той же полиции иной раз дашь на шкалик.