Огненная дорога

Бенсон Энн

— Нашли что-нибудь? — с острым интересом спросила Кристина.

Джейни повернула компьютер таким образом, чтобы экран виден был обеим.

— Посмотрите и решите сами.

На экране было множество ссылок — карты, списки, классификация. Она прикоснулась к определенному месту на дисплее, и возникла столбчатая диаграмма, отражающая данные, подобранные по признаку подобия.

— Географический пик вот здесь, но нам об этом уже было известно, и, мне кажется, это чистая случайность, просто вторичный результат воздействия других, более важных общих факторов. Думаю, есть основания полагать, что на Восточном побережье живет больше евреев, чем в Библейском поясе. [21] —

Джейни прикоснулась к одному из пиков диаграммы, и открылось небольшое окно с детализированными данными. — А главным общим фактором по-прежнему остается лагерь «Мейр», и все мальчики были там, что видно вот отсюда, в одном и том же году, прямо перед первой Вспышкой.

21

Библейский пояс — юго-восточные штаты США.

В голосе Кристины послышался оттенок разочарования.

— Мы ведь этого и ожидали.

— Знаю, — согласилась Джейни. — Во всем этом для меня нет ничего удивительного. И, по правде говоря, я не думаю, что мы извлечем из демографических данных еще что-нибудь ценное. По-моему, это тупик. Конечно, медицинские истории позволят уточнить некоторые детали, ведь их пока нельзя назвать полными, и все равно открытия они не сделают, такое у меня чувство. Однако надо будет продолжить работу в этом направлении, я ведь могу и ошибаться. Такое случалось прежде.

Она думала, что девушка засмеется, однако та полностью сосредоточилась на экране.

— Тем не менее… вот тут, по-моему, мы копаем, где надо. — Она снова прикоснулась к экрану, на сей раз к «иконке» генетической оценки. Появились новые данные. — Здесь есть кое-что интересное.

Кристина с напряженным вниманием читала информацию на экране. Взгляд скользил по строчкам, лоб собрался морщинками.

— Я вижу тут несколько случаев рака, — сказала она, скользя пальцем по экрану и указывая на нужные места. — Вот колонка рака, главным образом яичек, это не так уж страшно… — Палец остановился на одном имени. — Вот черт! Этому мальчику вскоре понадобится новая поджелудочная железа. — Она огорченно вздохнула. — Ну, может, когда до этого дойдет, медицина достигнет больших успехов.

— Может, мы научимся выращивать органы, в которых нуждаемся, — с надеждой откликнулась Джейни. — Однако взгляните сюда… тут есть угроза болезни Лу Герига. [22] — Она откинулась в кресле и посмотрела на Кристину. — Не знаете, в семьях этих мальчиков заходил когда-нибудь разговор о такой возможности?

— Сомневаюсь. С какой стати эта мысль придет кому-то в голову, кроме разве что страховой компании? Я не представляю себе, как мы можем это выяснить. Нельзя же прийти к родителям и сказать: «Простите, конечно, но вам никто до сих пор не говорил, что ваш сын на заре юности может умереть медленной, мучительной смертью и закончить свои дни, пуская слюни и писая под себя?» В особенности учитывая, что весь этот генетический материал пока под большим вопросом.

22

Болезнь Лу Герига — названа по имени умершего от нее американского баскетболиста; прогрессирующее заболевание, которое выражается в постепенном развитии и распространении слабости и атрофии пораженных мышц больного.

Джейни кивнула.

— Для них, конечно, непосредственная

проблема гораздо важнее. И раз уж мы вернулись к этой теме… — Она вызвала на экран новые данные. — Вот, по-моему, где может быть связь. Он есть у всех них.

Это был некий особый ген некоей особой хромосомы, с простым крошечным дефектом, удвоением аденин-тиминовой пары, внедренный туда, куда не должен быть внедрен.

Кристина прикоснулась к экрану в нескольких местах, и появилось графическое изображение гена, о котором шла речь.

— Вот ты где, дорогой! — возбужденно воскликнула она и снова прикоснулась к экрану в том месте, где было изображено научное название гена.

На дисплее побежали цифры и буквы. Кристина с чрезвычайно удовлетворенным видом посмотрела на Джейни.

— Я знала!

— Что знали?

— Что мы найдем что-то в этом роде.

Джейни прищурилась, пристально глядя на молодую женщину.

— Тогда зачем я занималась всеми этими исследованиями и оценкой?

— Я не знала, что мы найдем конкретно этот ген, — ответила Кристина. — Просто внутренний голос все время подсказывал мне, что мы найдем какой-то ген. Где-то. С чем-то вроде этого.

— Что вы имеете в виду?

Кристина указала на название гена на экране. Оно было выделено красным цветом и подчеркнуто.

— Сейчас объясню, вы ведь раньше не пользовались этой программой. Она должна распознавать определенные вещи и окрашивать их в разные цвета.

— Какие вещи?

— Программа ищет специфические особенности генов, те, которые потенциально могут заинтересовать нас. — Кристина ткнула пальцем в изображение гена на экране. — Этот ген, который вы обнаружили у всех мальчиков, имеет одну очень интересную особенность. Он запатентован.

— Не понимаю, — растерянно сказала Джейни. — Нельзя запатентовать врожденный ген.

Кристина улыбнулась.

— Конечно.

— Тогда… тогда этот ген…

— Вот-вот, — закивала Кристина, — этот ген не врожденный. Он внедрен искусственно.

Потрясенная услышанным, Джейни машинально вернулась к своему мороженому. Скрючившись на кушетке, она подносила ко рту ложку за ложкой, почти не отдавая себе отчета в том, что делает. Пока тарелка не опустела, вид у нее был совершенно отсутствующий.

Потом она принялась постукивать ложкой по тарелке, не осознавая, насколько раздражающим может быть этот звук. В конце концов Кристина взяла ложку из ее руки.

Джейни очнулась и посмотрела на нее.

— Жаль, что пенни больше не чеканят, — сказала Кристина. — Я с удовольствием поставила бы один, чтобы узнать, о чем вы думали.

Джейни криво улыбнулась.

— Мои мысли, скорее всего, стоят чуть дороже.

Молодая женщина сунула руку в карман джинсов, извлекла оттуда монету в 25 центов и щелчком пальца бросила ее на стол перед Джейни.

— Поразмышляйте вслух.

— Мне не нравится то, что приходит на ум. И возникает очень неприятное чувство, будто, если я озвучу свои мысли, они станут реальностью.

— Мы вообще не задумывались бы обо всем этом, если бы оно уже не было реальностью. Так что говори не говори, никакой разницы.

— Ген может быть запатентован только в том случае, если он был изменен, — сказала Джейни мрачным, жестким тоном. — Значит, конкретно этот ген взяли у кого-то, изменили и поместили в организм мальчиков. Другим способом он у них оказаться не мог. — Она сделала глубокий вздох. — Нужно найти того, кто сделал это. Но знаете, в чем тут главная закавыка? — Она потерла лоб и закрыла глаза. — В том, чтобы придумать, как можно это исправить.