Огненная дорога
Шрифт:
Джеффри Чосер отвел их в спальню, большую комнату с высокими окнами и богато украшенной мебелью. У одной стены стояла массивная постель на высоких столбиках, с тяжелым балдахином; по обеим сторонам от нее висели красочные гобелены с изображениями святых, творящих те чудеса, за которые они были канонизированы. На постели под меховым покрывалом лежал принц Лайонел, в позе, свидетельствующей о том, что ему нехорошо. Он со стоном повернул голову, когда они вошли.
Рядом сидела графиня Элизабет Ольстерская, его жена. Молодая женщина выглядела встревоженной
«Такая уж сейчас мода», — напомнил себе Алехандро.
Ни одна женщина королевского происхождения не позволит себе выглядеть так, словно работала на жарком солнце. Он словно воочию увидел кожу Адели, розоватую, с оттенком слоновой кости, и то, как она накидывает капюшон плаща, чтобы уберечь лицо от солнца.
Элизабет была не намного старше Адели тех времен, когда Алехандро любил ее. И цвет волос юной графини… такой похожий, что у него защемило сердце.
Она сжимала руку мужа, как будто боялась, что он может ускользнуть от нее, и нашептывала ему что-то успокаивающее. Увидев вошедших, она нежно похлопала принца по руке и встала, шурша шелком платья.
— Ах! — воскликнула она, пересекая комнату. — Де Шальяк! Я так рада, что вы пришли! Когда Джеффри сказал, что есть подозрение на иную болезнь, мне стало дурно от беспокойства. — Она повернулась к принцу. — Правда же, дорогой?
Лайонел очень убедительно застонал из-под своего мехового покрывала.
Услышав эти трагические стенания, Алехандро подумал: «Вот человек, который так сильно пристрастился к опию, что ради него готов заставить жену переживать».
— Видите? — продолжала Элизабет. — Он мучается! Вы должны облегчить его страдания.
Де Шальяк опустился на одно колено и склонил голову; Алехандро сделал то же самое.
«Я забыл все их дурацкие ритуалы, — подумал он, снова поднявшись; ему не приходилось кланяться почти десять лет. — Мне они и тогда не сильно нравились, а теперь еще меньше».
— Конечно, как только выяснилось, что ситуация серьезная, мы тут же отправились в путь, — сказал де Шальяк.
— Дорогой де Шальяк, мы знаем, что вы исключительно преданы нам, — откликнулась Элизабет и переключила внимание на Алехандро.
Сначала она разглядывала его критически, как будто просто оценивая, но потом в ее взгляде вспыхнул неподдельный интерес, природу которого он не понимал. Она подошла к нему и протянула руку.
— Это, должно быть, ваш коллега из Испании, о которой так высоко отзывался Джеффри. Приветствую вас и благодарю за то, что пришли.
Она все еще пристально разглядывала его, хотя и приветливо улыбаясь.
Ее искренний, неприкрытый интерес вызывал у Алехандро чувство некоторой неловкости. Тем не менее он смело шагнул вперед, взял протянутую руку и поднес ее к губам, задержав чуть-чуть дольше, чем, может быть, следовало. Молодая женщина вспыхнула и поднесла другую руку ко рту.
— Это у вас на родине такой обычай? — спросила она. По-моему, это восхитительно.
В ее французской
«Она всего на несколько лет старше Кэт».
— Да, — ответил Алехандро, постаравшись изобразить соблазнительную улыбку, — целовать руку — наш обычай. Однако ревностно оберегаемый, предназначенный исключительно для самых прекрасных дам.
— Ох, мсье, от ваших речей у меня вся кровь вскипит, и что потом?
— Потом я буду счастлив излечить вас от этой болезни.
— И, не сомневаюсь, успешно.
Не выпуская руки Алехандро, она снова обратила внимание на де Шальяка, с хмурым неодобрением наблюдавшего за происходящим.
— Вам следует и дальше приводить к нам своих коллег, де Шальяк, не дожидаясь приглашения. В особенности если все они таковы, как этот джентльмен.
Кровь прихлынула к лицу де Шальяка. Слегка сжав руку графини, Алехандро мягко освободил свою. Бросив на него сердитый взгляд, француз вежливо улыбнулся Элизабет.
— Непременно, мадам. А теперь могли бы мы осмотреть вашего мужа?
На какое-то время принц Лайонел был почти забыт.
— Ох, пожалуйста! — воскликнула она. — Я так хочу, чтобы он снова стал здоров и бодр.
— Мы сделаем все, что в наших силах. Де Шальяк посмотрел на Алехандро с улыбкой, сильно смахивающей на презрительную усмешку.
— С чего начнем, коллега?
— С сердца, я думаю. — Алехандро открыл свою сумку, достал оттуда пергамент и скатал его в трубку. — Вам придется расстегнуть рубашку, милорд, чтобы я мог послушать сердцебиение.
— Какое отношение мое сердцебиение имеет к пульсирующей боли в большом пальце ноги? — удивился принц.
— Вслушиваясь, как течет кровь, можно многое узнать о здоровье в целом.
Алехандро потянул на себя покрывало, сделанное из меха норки или куницы и отороченное нежнейшим шелком, но потом остановился и поднял взгляд на графиню.
— Это у вас так принято — спать под меховым покрывалом, мадам?
— Иногда. Поскольку муж болен, я подумала, что лучше держать его в тепле.
— Ах! Понимаю. — Алехандро помолчал. — Прежде чем мы продолжим, могу ли я осмелиться высказать свое первое замечание?
— Конечно.
— А потом совет.
— Возможно, мы последуем ему — если решим, что он полезен, — ответила графиня.
«Возможно, — подумал он. — Конечно, когда речь идет о советах особам королевских кровей, это всегда будет только "возможно"».
— Тщательно изучая течение «черной смерти», я пришел к выводу, что ее разносят крысы, — сказал он.
На мгновение графиня утратила дар речи, но потом спросила:
— Какое отношение это имеет к нашему покрывалу?
— Несомненно, это прекрасный мех, но животные, которым он принадлежал, мало чем отличаются от крыс.