Огненная дорога
Шрифт:
— Да, это мне известно.
Джейни сообщила чиновнику АМА по связям с общественностью свой электронный адрес как адрес фонда.
Ответ пришел меньше чем через час. Список содержал устрашающее количество выдающихся ортопедов, унесенных мерзкой бактерией, которая правила в новом тысячелетии; в целом почти четыреста врачей.
«И это всего лишь те, кто был в АМА».
Может, тот, кто требовался Джейни, никогда там и не состоял.
Но, с болью и иронией напомнила она себе, «у них очень полные записи». Интересно, как выглядит ее собственная запись в файлах АМА? Но потом она решила, что на такие догадки не стоит тратить время.
Вот он список, перед ней. В результате неоднократного, логически обоснованного процесса отсеивания, базирующегося на специальности, месте жительства, членстве в различных ассоциациях и других факторах, она отобрала пятнадцать потенциальных кандидатов.
Однако искать пациента Зеро было намного труднее.
Можно ли ситуацию после Вспышек сравнить с тем, что происходило в Европе по окончании Второй мировой войны, когда в записях царила неразбериха и некоторые люди стремились восстановить свои документы, а другие, не менее отчаянно, — уничтожить?
«Скорее всего», — подумала Джейни.
Многое из того, что происходило, когда властвовала чума, осталось недокументированным, потому что люди были слишком заняты процессом выживания, чтобы записывать, кто, кому, что и по какой причине сделал. Многие люди просто исчезали в том, что, не без юмора, называли вакуумом Вспышек. Джейни подозревала, что этот вакуум представлял собой просто обычную жизнь — под вымышленным именем; жизнь, которой жили люди, еще до начала всеобщей неразберихи бывшие маргиналами, дошедшими до той точки, когда утратили всякую надежду «поймать за хвост» Американскую мечту. Что может быть лучше — начать жизнь заново, умерев в своем прежнем качестве и возродившись в новом, гораздо более значительном? Тем более что этот обман никогда не будет обнаружен.
Школы? Больницы? Благотворительные организации? Везде наверняка сохранились записи, удручающе неполные, и многие эти записи были переданы в Большую базу, однако все они защищены законом о неприкосновенности личной жизни.
По крайней мере, защищены от проникновения в базу легальным путем.
«Это мы уже проходили».
И чем все кончилось? Из-за трагических последствий случившегося вся оставшаяся жизнь Джейни будет окрашена чувством вины; то же самое можно сказать о Майкле и Кэролайн. Еще раз обратиться к ним за помощью… нет, это невозможно.
Однако совсем другое дело снова попросить о помощи Сэндхауза. И хотя его никак нельзя назвать компьютерным фанатом, в его академическом наборе криминологических хитростей наверняка отыщется какой-нибудь даровитый хакер, скорее всего единственный, кого еще пока не упекли за решетку.
Сэндхауз ее не разочаровал.
— Да, знаю кое-кого, — сказал он, — но это чертовски жадный сукин сын. И на редкость неприятный.
— Насколько жадный?
— На десять тысяч, скорее всего.
Джейни задумалась.
— Это и впрямь круто.
Джон Сэндхауз пожал плечами.
— Дешевле, чем автомобиль.
— Я не покупаю автомобиль. Мне просто требуется определенная информация.
— Найди кого-нибудь состоятельного, кто сможет заплатить.
Джейни заколебалась. Неужели он что-то знает? Иногда казалось, Джон знает все и обо всех.
— Прежде чем обращаться с просьбой, я должна точно знать, сколько это будет стоить.
— Исходя из предположения, что ты в состоянии найти деньги, вот что тебе нужно сделать…
Ощущение было такое, словно Джейни вернулась в ночной кошмар, тот, который, к ее величайшему огорчению, снова и снова прокручивался в сознании. Однако человека, на контакт с которым вывел ее Сэндхауз, можно было найти только в этом компьютерном баре, так пугающе похожем на тот, другой. Она узнала нужного человека по татуировке в виде курсора на лбу.
Словно какая-нибудь женщина-вамп в дешевом фильме, Джейни через всю забитую людьми комнату смотрела на «джентльмена» не отрываясь, с манящей улыбкой на губах. Когда она подошла к нему, он с холодным изумлением оглядел ее сверху донизу.
Лицо у него было рябое, а морщин больше, чем положено по возрасту. Волосы жирные, волнистые, зачесанные назад; судя по резкому запаху табака, Джейни не удивилась бы, увидев за ухом у него сигарету-самокрутку. Другой исходящий от него запах объяснялся почти пустым стаканом с шотландским виски, который он сжимал в правой руке. В целом он производил впечатление стареющего крутого парня.
И ей самой предстояло попытаться выглядеть «крутой»; эта перспектива раздражала.
— Привет. — Она сделала жест в сторону соседнего табурета у стойки. — Тут занято?
Усмехнувшись, он покачал головой.
Она взгромоздилась на обитое кожей сиденье, не удержавшись от мысли: «Маты Хари из тебя не получится, нужно просто перейти к делу».
Однако он оказался довольно любезным.
— Я так и надеялся, что вы посидите со мной. Могу я угостить вас?
Джейни удивил французский акцент в его речи, объясняющий и запах табака, и «матросский» шарм.
— Очень мило с вашей стороны, спасибо.
Он сделал еле заметный жест подбородком, и чудесным образом появился бармен. На Джейни это произвело впечатление; ей самой наверняка пришлось бы ждать минут десять.
— Что предпочитаете, мисс? — спросил хакер.
«Ох, ты мой сладкий, знаешь ведь, что мы, «старушки», просто таем, если вы обращаетесь к нам «мисс»… и теперь на очереди цветистый комплимент типа как от меня хорошо пахнет».
— «Пино Нуар», пожалуйста, — сказала она бармену, — если у вас есть открытая бутылка.
— Принесите бутылку вашего лучшего, — сказал хакер.
Джейни попыталась запротестовать, но он остановил ее взмахом руки.
— Это и мое любимое. Как вы узнали?
Улыбка у него оказалась прекрасная. По контрасту с общим грубоватым обликом зубы были белые, ровные и невероятно здоровые на вид. Джейни подумала, что они, наверное, выглядят эффектно по ночам, в стакане на прикроватном столике. Эта мысль вызвала у нее внутреннюю улыбку — и внезапное ощущение раскованности.