Огненная кровь. Том 2
Шрифт:
— Боги милосердные! — прошептала Иррис.
— Это ещё не всё. За вашу поимку, леди Иррис, назначена баснословная награда, так что теперь в Эддаре вас ищут все, даже нищенки с Рыбацкого моста. Говорят, что джарт Гасьярд был в таком гневе, узнав про ваш побег, что места всем мало было. Я сделал два наваждения — будто видели вас в порту на одном из рокнийских кораблей, а второе, что карета с женщиной, похожей на вас, проезжала по южной дороге на рассвете в сторону Рокны. Не знаю, надолго ли этого хватит, хоть бы до утра и то хорошо, но пока в порту
Нахди стащил сапоги и прислонился устало к стене.
— Владычица степей! — пробормотал Цинта, прикрывая рукой рот.
— Но это же всё — ложь! — воскликнула Иррис, снова вскакивая.
— Ложь не ложь, а за что купил, за то и отдаю, — ответил Нахди устало. — Надо думать, что дальше делать, но оставаться вам здесь нельзя, кто-нибудь обязательно узнает и донесёт. А уж джарт Гасьярд весь город перевернёт в поисках вас, очень уж он зол. Вывезти вас надо из города.
— Погоди, — произнесла Шиана, — не пугай их раньше времени. Куда им с раненым-то? Он и так едва дух не испустил! Да и все дороги перекрыты. Придумаем что-нибудь. Пока я миледи гадалкой одену, на лицо пелену наброшу — никто её не узнает, будет в лавке сидеть, травы перебирать. Как поутихнет всё, тогда решим.
— Я… пойду наверх, — произнесла Иррис и ушла.
Слёз больше не было. На неё нашло какое-то оцепенение.
Он жив! Слава Богам! Но какими же глупыми они были!
Теперь понятно, почему она не чувствует связи — Чёрная башня не позволяет этого. Чёрная башня — тюрьма для джартов, она забирает силу и гасит любую магию. Как говорила Милена — три года в ней равны тридцати годам снаружи…
Боги милосердные!
Это всё Гасьярд. Теперь она уверилась окончательно.
Она вспомнила, как он смотрел на неё вчера за обедом… и на совете, на завтраках, когда она сидела рядом с Себастьяном… с самого первого дня, ещё в Мадвере, когда впервые её увидел. Как спрашивал о её матери… Их разговор в храме… И их последний разговор в его кабинете. Эта фальшивая помолвка, это соглашение, которым он её сюда заманил. Этот немигающий взгляд, этот огонь, от которого прикосновений которого было почти больно, эта странная жажда в глазах, и его тихий голос… Она вдруг вспомнила всё и всё поняла.
Он ищет её. И не успокоится, пока не найдёт.
Из-за её побега он и схватил Альберта. И ведь всё верно рассчитал — проклятый старый лис! Знал, что она никуда не уедет без него…
Не просто не уедет… Что она узнает и вернётся.
Иррис вздохнула.
Цинта, конечно, будет против. И даже захочет ей помешать. Он будет сидеть и ждать, выполняя в точности поручение Альберта. Вот только она не может позволить себе сидеть и ждать. Она не может позволить Альберту умереть в Чёрной башне.
Гасьярд желает получить её обратно. Он желает заполучить
Она горько усмехнулась и вспомнила почему-то Мадверу, своё письмо Богине Айфур и ультиматум тёти Огасты… В её жизни всё опять повторилось. И вот так же, как и тогда, у неё снова нет никакого выбора…
Сначала брат Эрхарда, потом мэтр Гийо, а вот теперь место мэтра Гийо занял Гасьярд.
Видимо, это её судьба.
На рассвете, на границе ночи и утра, когда мир ещё тёмен и тих, а восток уже окрасился алым, она осторожно спустилась вниз, обыскала вещи Цинты, нашла в кармане ключ от калитки в заборе за оранжереей, через которую они бежали прошлой ночью, и выскользнула на улицу.
Лишь оставила на столе Цинте записку о том, чтобы он её не искал.
Дом спал, и спал ещё весь Эддар, и утро впервые было по-осеннему чистым и прохладным. Лошадь обнюхала её, фыркнула недовольно, не понимая, зачем нужно ехать в такую рань, но Иррис была непреклонна.
Альберт трижды спасал её жизнь. Теперь настал и её черёд, потому что без него её жизнь не имеет никакого смысла…
Иррис осторожно вывела лошадь на улицу, вскочила в седло и погнала в сторону холма, на котором находился Большой дворец.
Часть 6. Время правды Глава 32. Договоры
— Здравствуй, Иррис! Признаться, я ушам своим не поверил, узнав, что ты ждёшь меня здесь! — произнёс Гасьярд, осторожно спускаясь по мозаичным ступеням к южной террасе.
Южная терраса когда-то примыкала к рабочим покоям эфе Салавара, здесь устраивались праздничные обеды, приёмы и семейные ужины на открытом воздухе, но теперь это место было безлюдно. Именно поэтому Иррис и пришла сюда поговорить с Гасьярдом наедине.
Она стояла, прислонившись к постаменту, глядя на тёмные шапки кедров внизу, на далёкую воду бухты, подёрнутую призрачной утренней дымкой и разноцветье черепичных крыш города под холмом. Мраморные львы — безмолвные стражи, охраняющие это тихое солнечное утро, взирали на неё с лестницы. Лёгкий бриз чуть шевелил цветы в вазонах, журчал каскадный фонтан в центре террасы, и позади неё стена вьющихся роз роняла лепестки поздних цветов, словно оплакивая ушедшее лето.
Иррис обернулась.
— Здравствуй, Гасьярд, — ответила она негромко, — странно, что ты удивлён. Ты ведь знал, что я приду.
Он подходил осторожно, и Иррис внезапно почувствовала его волнение… и страх.
Он боится? Чего? Или не верит в то, что она и правда пришла?
Гасьярд был одет с иголочки — атласный жилет в тонкую голубую полоску, кружева, бархатный камзол, алмазная булавка в галстуке и волосы завиты и уложены, а его одеколон Иррис почувствовала даже раньше, чем услышала его приветствие.