Огненное лето
Шрифт:
— Все это очень печально, — грустно сказала Энн.
— Возможно, что на этот раз все пойдет по-другому. У нас уже есть достаточно подозреваемых.
— Но Росс… — начала было Энн.
Ной тут же перебил ее:
— Росс прав в том, что тебе сейчас надо быть особенно осторожной.
— Да, — согласился Росс. — Прошу тебя, Энн! Я тогда сразу же буду себя лучше чувствовать. Тем более что ты решила пробыть здесь дольше, чем предполагалось.
— Я буду осторожной. Обещаю. И не беспокойся за меня!
Росс
Прошло уже несколько дней, а инцидент в доме Лейверти продолжал преследовать Энн. Единственным объяснением лжи Росса могло быть его нежелание что-либо говорить до окончания расследования. И еще стремление оградить ее от излишних волнений. Но она решила, что в том и другом случае дела идут из рук вон плохо.
Ной должен был прийти к таким выводам, поскольку упорно придерживался точки зрения Энн. Ночи они проводили вместе в ее коттедже. И это было неземное блаженство. С каждым разом их любовь становилась все более страстной. И это было слияние не только тел, но и душ. Слияние почти идеальное. Кроме… Кроме одного.
Ной не любил ее. Его сердце продолжало оставаться наполовину замороженным. Он прятал свои истинные чувства где-то в глубине души. Несмотря на их близость, Ной все же раскрывался не до конца, где-то оставаясь недоступным.
Энн начала думать, что причиной тому было трудное детство и последующая неудачная личная жизнь. Именно поэтому, как ей казалось, он не решался на последний шаг, упорно отказываясь подарить ей всю свою любовь. И с каждым днем, отсылая в редакцию очередные фото, Энн все больше задумывалась о том, что будет дальше, после окончания работы…
Ей отчаянно хотелось поговорить на эту тему с Розмари. Но несчастная женщина в последнее время постоянно блуждала в своем собственном потустороннем мире. Доктор сказал Ною, что единственное, чем бы он мог как-то помочь своей приемной матери, так это создать для нее комфортабельные условия. И даже советовал поселить Розмари в отдельном доме. Ной, естественно, наотрез отказался это сделать.
Все это Энн знала и оттого еще больше любила Ноя. Хотя и понимала, что без взаимности с его стороны не сможет остаться в Сан-Рейо дольше, чем того требовала работа. А пока занималась съемками, молилась за Джерри и удивлялась, как быстро летит время…
Она сидела в кресле Розмари на крыльце главного здания приюта и смотрела в ночное небо. Со стороны зеленой лужайки раздались шаги, и через несколько мгновений из темноты появился Ной. Он ласково улыбнулся Энн, сел рядом и привлек ее к себе.
— Знаешь, Ной, — прошептала она, — в такую чудную ночь, как эта, я невольно думаю: как можно было желать жить где-нибудь еще!
— Раз так, то не уезжай. Оставайся здесь.
— Ты меня просишь об этом?
— Решай сама.
— Это не так легко.
— Надо всего лишь понять, чего же ты все-таки хочешь: уехать или остаться. Вот и все. Ничего сложного.
Энн выпрямилась, откинулась на спинку кресла-качалки и внимательно посмотрела на Ноя.
— Итак, остаюсь я или нет, какое это имеет значение? Так ведь?
— Ничего подобного я не говорил. Не приписывай мне лишнего.
— Ладно. Тогда скажи мне, что ты думаешь?
— О чем?
— Не о чем, а о ком. О нас с тобой. Тебе будет все равно, уеду я или останусь?
Ной закрыл глаза, также откинулся на спинку кресла и не сказал ни слова. Энн ждала ответа, чувствуя, как часто бьется ее сердце. Ной поднял голову и бросил на девушку взгляд, в котором ничего нельзя было прочитать.
— Мне очень хорошо с тобой, Энн, — сказал он. — У меня сразу же повышается настроение. Я даже, как никогда, счастлив. Но если говорить о чем-то большем, то не знаю. Связывать себя какими-то долгосрочными обязательствами…
— Я не говорю о долгосрочных обязательствах, — перебила его Энн. — Мне просто хотелось бы знать, изменится ли что-нибудь в твоей жизни в зависимости от того, останусь я или уеду.
Ной медленно кивнул и ответил с каменным выражением лица:
— Мне будет тебя очень не хватать. Даже больше, чем ты думаешь. Но в целом моя жизнь останется такой, какая есть. Если тебя это не устраивает, то скажи сейчас. — Он внимательно посмотрел в ее сразу ставшее грустным лицом. — Вижу, что не устраивает.
Итак, несмотря на то что Энн отдала столько сил и времени Ною Тэйлору, он никогда не пойдет на то, чтобы она стала ему нужна. Попросту говоря, не позволит себе ее полюбить. Нет, Энн расценивала себя куда выше!
— Извини меня, — мягко сказала она, вставая из кресла и повернувшись спиной к крыльцу, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, — но я думала, что удовлетворюсь тем, что ты хочешь меня. Но это означало бы, что между нами нет ничего, кроме чисто физиологического взаимного влечения. Должна тебе признаться, что голый секс меня не устраивает.
— Вот как… — ответил Ной скучным голосом, хотя это было до конца наигранным. — Тогда как же нам быть?
Энн с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. «Я хочу быть тебе нужной, — с радостью призналась бы она, — хочу, чтобы ты не только желал, но и любил меня». Энн взяла себя в руки и прошептала:
— Ты спрашиваешь, как нам быть? Не знаю. Мне нужно подумать.
— Ладно. Тогда скажешь мне, что решила, — медленно протянул Ной. — Извини, но я не умею читать чужие мысли.