Огненный дождь
Шрифт:
-Мы их ещё сами поучим! – сердито огрызнулся Лютень. Впрочем… Впрочем уверенности в его голосе было явно меньше, чем злости. Слишком много было врагов. Слишком мало осталось дружинников…
А враг оказался умнее, чем думали. Пока били базиликанские тысячи, пока перемалывали их в узких ущельях городских улиц, среди лесов и на полях, ни умных полководцев, ни храбрых солдат среди них не различали. И вдруг – обнаружились. И те, и другие. В достатке. Да ещё прославленных гардарских воевод перебили, а остальных обороняться вслепую заставили, махать кулаками во все стороны. Яростью глаза застлали! Протрезвели воеводы, да поздно. И немного
Чтобы вернуться, надо хотя бы продержаться до темноты. Потом – уйти от погони. И – на Тангарию, где нетронутые стоят полки изменника Теодора. Предательство его уже несомненно, но хотя бы прикрыть разгромленных союзников он может?! Неужто не понимает, чем грозит его империи победа южан?!
Меж тем, до темноты было ещё далеко. Часа два – а это огромный срок, когда дело касается сражения. Базиликанские полководцы, те самые, чьё существование гардары обнаружили только нынче, явно не собирались давать сопернику шанс. В ранних сумерках южного вечера ряды наступающей базиликанской пехоты казались нерушимыми, а гардары, у кого остались ещё стрелы, сберегали их для залпа в упор.
– Эх, - простонал Буйслав, - сейчас бы конницу на них, конницу!!!
Лютень смолчал.
Конница… Конница была потеряна ещё рано утром, до полудня а после оного сражались лишь ошмётки той могучей конной орды, которую привели сюда Роды. Можно было, конечно, рискнуть Волками и швырнуть в пекло ещё и их тысячи. Зачем? Сражение этим не выиграешь, тем более отсюда некому поддержать эту атаку. Главное – продержаться. Просто продержаться!..
Базиликанцам осталось несколько десятков шагов, когда их первые ряды щитоносцев расступились, на миг сбавив ход, и вперёд выскочили юниоры-велиты, бесстрашно метнув в упор десятки пилумов, запустивших в полёт свинцовые «жёлуди». В ответ – ни стрелы. И глухой рёв глоток сотен воинов, хоть таким образом подбадривающих себя перед решающей стычкой. А потом – треск щитов, когда воины с двух сторон столкнулись в очередной раз. За день, наверное что и в десятый…
– Боги! – отчаянно прошептал Лютень. – Полжизни бы отдал за то, чтобы сейчас на этом поле хотя бы ещё десять тысяч оказалось! Лучше, конечно, конницы…
– Ты помечтай о том, чтобы темнота побыстрее наступила! – вздохнул князь Буйслав. – Ладно… Ты как знаешь, а я – вперёд. Помогу хлопцам… Чего здесь стоять, если всё равно ничем, кроме своей булавы помочь не могу?!
Он ушёл и весь час, что Лютень пытался как-то организовать сопротивление Туров и Медведей, а также прибившихся к Большому полку остатков правого крыла от князя-тура не было ни слуха, ни духа. Иногда Лютеню казалось, что из сражения доносится могучий рык князя, но скорее всего ему это казалось, не больше.
А потом Буйслав вернулся в ставку. Четверо можей – старших дружинников в помятых доспехах несли его на перекрещенных копьях и рука князя Буйслава, бессильно свесившаяся из-под корзна, была белой-белой. Словно ни кровинушки в ней не осталось.
– Буйслав, – Лютень даже не понял, как оказался рядом; рявкнул яростно, - Да опустите ж его!
Тут же набежали травники, даже ведуны подоспели… Князь-тур коротким взмахом отослал их прочь.
– Лютень…
– Я здесь, брат-князь! – немедленно ответил тот.
– Лютень, не получилось у нас! – чуть слышно прошептал Буйслав. – Ты выведи, кто остался! Слышишь? Выведи!
– Выведу! – поклялся Лютень. Встал, хмурый и злой. – Эй, кто там! Князя Буйслава – в тыл! Увозите немедленно! А мы ещё повоюем…
Сражение у подножия холма, куда вынуждены были отступить последние дружинники, кипело не переставая и не было ему конца и края…
16.Ярослав.
Ну, вот и настал он – последний бой Ярослава и его сотни. Сомнений в том не было ни у кого, некоторые, слабые духом, даже слезу пустили. Впрочем, оружие от того слабже держать не стали и базиликанцам пришлось сильно попотеть, чтобы оттеснить немногие десятки, закрывшие своими телами проход в ущелье между двумя холмами. Потом наступило временное затишье – где-то в сорока-пятидесяти шагах впереди перекликались стратиоты, кто-то надрывно кричал, видимо тяжко раненный. Ярослав тоже устроил перекличку:
– Яросвет, живой?
– Здесь я! – отозвался десятник. – Со мной пятеро…
– Добран?
– Я тоже здесь! Со мной трое.
Ждан!.. Богдан!.. Из сотни Рудяка кто?
Набралось тридцать восемь воев – в основном раненных. Из них только восемь оказались из сотни Рудяка. Правда, это вовсе не говорило о том, что все остальные погибли. Бои позади были жестокие, несколько раз сотня стояла на грани разгрома, кто-то мог просто потеряться в суматохе. Что ж, может быть, они сумеют выжить. Ярослав в спасение не верил, и о пощаде не просил.
Жаль только, мало было целых щитов – всего семь штук насчитали, да и то закрыли глаза на то, что у одного был разрублен наполы умбон, а другой лишится пятой части после удачного удара гардарского воина. Потом этот щит тот воин взял себе… Закрывал он только грудь до живота. Или живот до груди – если переворачивать круглый щит скверной стороной кверху. Но иного выхода всё равно не было и щит этот отобрал себе Яросвет. Встал в первый ряд, ворча и ругаясь по чёрному.
– Ну, вот… - тихо сказал Ярослав, ни к кому конкретно не обращаясь, - не думал я, что придётся принять последний свой бой на чужбине! Эх, браты…
– Не жалей, сотник! – тут же ответил ему Богдан, который, к великому сожалению своему и соратников не мог подняться и встать в строй – лишённый ноги.
– Не жалей! Мы им тоже здорово показали! Будет о чём рассказать, когда попадём в Вирий! Уж Перун нами не побрезгует!
– Да… Ну, простите коль что не так, други! – коротко сказал Ярослав и поднял чужой, а потому не привычный щит, закрываясь.
Но им дали ещё почти полчаса времени перевести дух – базиликанцы тоже не хотели проливать лишнюю кровь, уже одолев и выпустили вперёд посла.
Невысокий, но сильный, весь словно из одного комка мышц сбитый, базиликанский посланник преодолел половину пути и остановился, не доходя до первого ряда гардар шагов тридцать. И почти тут же в полумраке позднего вечера раздался его громкий – за это наверное и послали, - чёткий голос… на хорошем языке Рода.
– Эй, варвары! Вы меня слышите, я не сомневаюсь…
– Ну, даже если так?! – раздражённо поинтересовался Ярослав.
– Мой командир, благородный трибун Вимул Лорий Кор, - имя далось послу с некоторым трудом, - предлагает вам сдаться! Прямо сейчас. Жизни вам сохраним – обещаем!