Огненный скит.Том 1
Шрифт:
— Живу, не жалуюсь…
Борис тоже был рад встрече. День был выходной, спешить было некуда, и он задержался с Генкой, с которым вместе служил в армии. Генка был такой же заводной и неунывающий, как и тогда, и судя по всему, жилось ему хорошо.
— Какие же мы друзья, — говорил скороговоркой Генка, словно боялся, что ему не дадут закончить фразу, — живём в одном городе, а друг друга не видим.
Он оглядел фигуру Колодина — прямую, сухощавую, гладкие волосы, зачёсанные набок, задранный кверху кончик носа, серые глаза, пропылённую куртку и вытертые джинсы. Борис ничуть не изменился с армейских лет, такой же подтянутый
— Твой мотоцикл? — кивнул Генка на ИЖ.
— Мой.
— Давно купил?
— Весной.
— Хорошая машина, — похвалил Генка и погладил бак, повертел ручку газа. — Денег много ухлопал?
— Много. В долги влез. Теперь надо будет отдавать. — Борис рассмеялся и вспомнил давнюю шутку: — Берёшь чужие, а отдаёшь свои… Теперь, когда заработаю. В командировки не стал ездить…
Они замолчали, потому что рядом загромыхал тяжёлый состав. В лицо ударило запахом соснового леса, тяжёлым запахом мазута, который сменил запах перегорелого машинного масла… Состав, постукивая колёсами по рельсам, удалился. Борис смотрел, как сильно швыряло из стороны в сторону последний, видимо, порожний вагон.
— Хо! — вдруг воскликнул Генка и сильно хлопнул рукой Колодина по плечу. — Значит, тебе подзаработать надо?
Борис неуверенно пожал плечами.
— Это не проблема, — продолжал Генка. — Слушай сюда? Тебе повезло, что ты нарвался на меня. — Он радостно заржал, широко раскрыв рот и показывая все зубы. — Тебе как лучшему моему приятелю могу одну шабашку подкинуть. Долг свой в два счёта перекроешь.
— Что за шабашка? — Борис оживился. Глаза обежали шёлковую тенниску приятеля, новые, выглаженные брюки и коричневые остроносые ботинки, видимо, импортные. — Только без всяких «левых».
— О чём разговор! Доходы трудовые. Одному дачнику надо фундамент под пристройку подвести да сарай тесовый сделать. Понимаешь, — Генка облизал пересохшие губы, — один мужик меня в напарники брал, а я вот не могу… Теща, ёмоё, заболела, и мы с женой уезжаем к ней. Я уже и отпуск оформил… Пойдёшь вместо меня?.. И меня выручишь, и денег заработаешь. Я это дело улажу, а?
— Да оно бы не плохо, — в раздумье ответил Борис.
Деньги на мотоцикл он действительно занял, понадеявшись на командировочные, но с той работой пришлось в одночасье расстаться, не по своей воле, из-за промашки одной, хорошо ещё, что «по собственному желанию». По-хорошему расстался с начальством и с работой. Но вот в деньгах потерял.
— Он ещё раздумывает, — покачал головой Генка. — Дело чистое. «Бугор» мой, то есть бригадир — мужик, во! — Генка поднял большой палец кверху. — Не обидит. Только делай, как он хочет.
Колодин рассудил тотчас, что заработать ему обязательно надо, на зарплату долга своего он сто лет не отдаст, в шабашках ничего зазорного нету, многие на такие дела ходят, и согласился.
— Лады, — обрадовался Генка. — Тип-топ в кафе сидит. Сейчас мы его там и словим. Он обрадуется, что я тебя к нему приведу, без проволочек. Конечно, ему не всё равно с кем работать, но я тебя представлю в лучшем свете… Пошли! Деньги у тебя есть? — неожиданно спросил Генка, когда они пересекали железнодорожную линию.
Борис обернулся:
— Есть, а что?
— Кружку пива мне возьмёшь. Это за то, ёмоё, что сагитировал я тебя. — Он снова оглушительно рассмеялся.
Вошли в кафе. Генка ошарил
— Ты возьми нам пока пивка, а я с Тип-топом покалякаю, — сказал Колодину Генка.
— Это с тем? — Борис оказал глазами на мужика в углу пивной.
— С ним. Это и есть «бугор».
Борис взял пива и прошёл к столику. Генка познакомил его с «бугром» Федькой Стариковым. Он, видно, уже всё рассказал Федьке, потому что тот взглянул на Борьку, как на человека, о котором ему многое известно.
— Парень хороший, — подвёл итог своего разговора с «бугром» Генка. — Я его сто лет знаю…
Федька, не поднимая головы, взглянул на Колодина, сдул с пива пену и окунул губы в кружку. Ему за сорок. На заплывающем жирком лице — маленькие глаза, такие маленькие, что трудно догадаться какого они цвета. Руки короткие и толстые, с короткими и толстыми пальцами, густо поросшими на нижних фалангах рыжеватыми курчавыми волосами. Повыше кисти правой руки, которой он, как клешнёй, ухватил кружку, тёмно-синяя татуировка: финский нож с обвившей лезвие змеёй. Под ним непонятная слившимися буквами надпись. На голове замшевая кепка с замусоленной над козырьком кромкой. Вельветовые брюки и серая рубашка дополняли наряд. Под рубашкой буграми выпирало сильное, не состарившееся тело.
— Ну так не слышу голоса, — облизав губы, обратился Стариков к Борису. — Берёшь подряд? — Он испытующе, прищурив глаза, оценивал Колодина.
— А что за работа? — спросил Борис.
Предложение было заманчивое. Он ещё не договаривался насчет цены, но уже боялся — не продешевить бы. Вон, какой этот Тип-топ жлоб, такого вокруг пальца не обведёшь.
— Да так, — махнул рукой Федька. На плече вздулся бугор мышц. — Работа — не бей лежачего. Вон спроси у Генки. Он со мною походил… Лета три, небось. Сколько ходил, сокол? — усмехнулся Федька, оскалив зубы и взглянув на Генку.
— Три лета.
— Я его не обижал, — продолжал Федька, отхлёбывая пиво. — Работа у нас по мелочам. По-плотницки слегка и по чёрнорабочему в основном.
— Я не особенно по-плотницки, — признался Борька, взглянув на Старикова.
Этот «бугор» Тип-топ вызывал у него уважение. Уважение к сильной личности. Поэтому он сразу сознался, что не «волокёт» по-плотницки.
Стариков подмигнул Генке, и они вместе, словно сговорившись, засмеялись оглушительно громко.
Смеялись долго. Федька, как в трубу гоготал, широко открыв рот, и Борису был виден дрожащий красный язык. Оборвав смех, поматывая головой и вытирая кистью руки глаза от набежавших слёз, Стариков сказал:
— Это ерунда. Я тоже не мастак по многому… Раствор мне помесишь, кирпич подашь, траншею выкопаешь, доску подержишь…
— Ты думаешь, все, кто работают, мастера? — вмешался в разговор Генка. — Как бы не так! Сейчас берутся за шабашки многие — умеют они или не умеют. Я тоже делаю, если нужно, и кирпичную кладку, и малярку, и сантехнику, а я не маляр, не каменщик, и не сантехник. Это раньше специалисты были. Если он плотник, к примеру, то он плотником и работал, если печник — печником. А сейчас?.. Слесарь-гинеколог. — Генка заливисто засмеялся, глядя на своего «бугра» и ожидая, что он скажет.