Огненный трон
Шрифт:
Лицо Уолта просияло.
— Птах был не только богом ремесленников. Для египтян он олицетворял также открытие неведомого.
— Да?.. Возможно.
— Ты же сама нам рассказывала об этом. Или Картер?
— Я такую скучищу не рассказываю. Наверное, Картер.
— Это не скучища, а очень важные сведения, — возразил Уолт. — Птах был богом-творцом. Легенды утверждают, что он создавал человеческие души, произнося слова. Он мог оживить любую душу и открыть любую дверь.
Мои глаза сразу
— Открыть любую дверь? — повторила я.
Я подняла над головой оба свитка «Книги Ра» и пошла к заваленному туннелю. Свитки стали теплыми, а потом и почти горячими.
— Третий свиток где-то там, — сказала я, кивая в сторону завала. — Нужно только туда попасть.
Со свитками в одной руке и ножом в другой, я произнесла открывающее заклинание. Завал остался на месте. Тогда я встала перед статуей Птаха и повторила заклинание. И опять ничего.
— Эй, Птах, ты меня слышишь? — обратилась я к статуе. — Прости мою глупость. Наверное, это от волнения. Видишь ли, мы ищем третий свиток «Книги Ра». Я знаю, что он где-то на той стороне. Мне кажется, тебя сюда поставили, чтобы ты открыл путь. Пожалуйста, открой его. Пусть завал исчезнет.
И снова — никакого результата.
Бешеный Клод схватился за полы своей призрачной тоги, готовый задушить нас ею.
— Зачем вам какой-то свиток, если у вас есть этот нож? С его помощью вы освободите нас всех. А говорить так с богами нельзя. Богов надо задабривать. Почему бы вам не сделать ему подношение? Все боги любят подношения.
Уолт порылся в рюкзаке и выложил к ногам статуи пакет с соком и кусочек вяленого мяса. Статуя не шевельнулась. Даже золотые крысы у ног Птаха не позарились на вяленое мясо.
— Вредный, упрямый бог, — пробормотала я.
Я села прямо на грязный пол. Мне было плевать, что вокруг стояли и лежали мумии. После стольких опасностей, после сражения с демонами, богами и русскими киллерами мы оказались в нескольких шагах от третьего свитка. Нас разделяла жалкая груда обвалившихся камней. Сейчас я ее… подвину.
— Сейди, здесь нельзя применять заклинание «хади», — вдруг сказал Уолт.
— Это почему?
— Потому что ты обрушишь свод.
— Так оно и будет, — подтвердил Клод. — Вы оба погибнете. Я бы не советовал.
Уолт сел рядом со мной.
— Должен быть какой-то иной способ.
Он стал перебирать свои амулеты.
Бешеный Клод расхаживал взад-вперед.
— Нет, я вас совсем не понимаю. Вы — жрецы. У вас есть церемониальный нож. Почему вы не можете нас освободить?
— Да потому что нож предназначен не для тебя, — сердито ответила я. — Он для Ра!
Уолт и Клод оба смотрели на меня во все глаза. Со мной такое бывало не раз: сначала что-то брякну, а потом это подтверждается.
— Прости, Клод. Этот нож для особой церемонии. Он понадобится для пробуждения Ра. Анубис дал мне его не просто так.
— Так вы знаете Анубиса? — обрадовался Клод. Он даже в свои призрачные ладоши захлопал. — Превосходно! Анубис всех нас освободит!
Призрак ткнул пальцем в Уолта.
— Ты — его избранник. Ты можешь принести сюда много ножей. Я сразу почувствовал присутствие Анубиса, едва тебя увидел. Ты избрал служение ему, когда узнал, что умираешь?
— Клод, что за чушь ты несешь? — не выдержала я.
— Я — не жрец Анубиса, — сказал Уолт, стараясь не смотреть на меня.
— Но почему Клод говорит, что ты умираешь? Как это понимать?
Бешеный Клод недоверчиво косился в мою сторону.
— И ты еще пытаешься притвориться, что ничего не знаешь? На него пало проклятие древнего фараона. В мое время такое случалось редко, но я слышал об этом проклятии. Оно поражало потомков, в чьих жилах текла кровь фараонов.
— Клод, помолчи, — оборвала я призрака. — Уолт, как действует это проклятие?
В тусклом свете фонариков Уолт казался худощавее и взрослее. Его тень на стене была похожа на сплющенного монстра.
— Моя семья унаследовала проклятие фараонов, — вздохнул Уолт. — Что-то вроде генетической болезни. Это проявляется не в каждом поколении и поражает не каждого. Но тем, на кого пало проклятие, не позавидуешь. Тутанхамон умер в девятнадцать. Большинство остальных умирали… в двенадцать-тринадцать лет. Мне уже шестнадцать. Мой отец… он скончался в восемнадцать. Я его даже не видел.
— В восемнадцать?
В голове закружились десятки новых вопросов, но я постаралась не отвлекаться от главного.
— Слушай, неужели это… нельзя вылечить?
Меня захлестнуло чувство вины. Я ощущала себя последней кретинкой.
— Так вот о чем ты говорил с Жас. Она же целительница.
Уолт угрюмо кивнул.
— Я думал, она знает какие-нибудь редкие заклинания. Семья отца искала их годами. С момента моего рождения мама ищет способ меня вылечить. Но врачи в Сиэтле не смогли мне помочь.
— Врачи, — презрительно сморщился Бешеный Клод. — Был в моем легионе один такой. Пиявки мне к ноге прикладывал, а от них еще хуже становилось. Поговорим лучше о вашем знакомстве с Анубисом и о ноже.
Уолт замотал головой.
— Клод, мы постараемся тебе помочь, но этот нож предназначен для иной цели. Я знаю свойства магических предметов. Таким ножом можно воспользоваться только однажды. Нам неоткуда добыть другой. Если Сейди нож нужен для пробуждения Ра, она не станет растрачивать магическую силу.