Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)
Шрифт:
Но врага надо было не только отгонять от города, но и уничтожать: залетать к нему на аэродромы, топить корабли, пускать под откос эшелоны.
Горючее было залогом скорейшего наступления и успеха в войне в волжском бассейне, освобождения Кавказа. Все возможное в самой Астрахани Кировым было сделано. И теперь оставалась одна надежда на Баку.
Был девятнадцатый год. В Баку хозяйничали мусаватисты. В Петровске стоял английский флот, и корабли интервентов рыскали по Каспию, доходя до двенадцатифутового рейда. Подступы к Астрахани с моря были отрезаны.
На суше
Астрахань была окружена со всех сторон, и оставалась надежда только на помощь подпольного Баку.
Киров организовал Особую Морскую экспедицию. Это было в бытность его председателем Астраханского ревкома, в апреле 1919 года. Возглавлял экспедицию командир матросского отряда большевик Михаил Рогов. Команда его рыбницы благополучно доставила в Баку деньги для закупки оружия и организации побега арестованных бакинских большевиков, привезла в Астрахань первые пятьсот шестьдесят пудов авиационного бензина.
Через месяц с ответным рейсом пришла "туркменка" из Баку, за ней вторая...
– Что, товарищ Киров, трудно меня узнать? Здорово изменился? спросил Петрович.
– Нет, почему же, можно! Вот если сбрить бороду...
– Да скинуть эти три года!
– рассмеялся в кулак Петрович.
– Эти три года, видимо, дорого тебе обошлись? В крепких переплетах бывал?
– Было дело, - задумчиво ответил бородач, опустив голову.
– Но голыми руками меня не возьмешь. Я крепко кован!
– А мы еще долго тогда ждали тебя из второго рейса, - сказал Киров. Думали, в шторм попал или англичан встретил... Я потом и у Микояна справки наводил: твоя "туркменка" везде значилась как без вести пропавшая.
– Да, второй рейс был неудачен. Ребят жаль...
– Рассказывай, рассказывай!
– Вначале как будто и хорошо все шло. Но только отвалили от берега, стал нас нагонять сторожевой катер. Подошел вплотную. Кричат: "Куда держите курс? Кто хозяин?" Отвечаю: "Безымянная номер тридцать один, документы проверены". А у самого сердце вот как колотится. Думаю: пропали! На лодку навели прожектор. Кричат: "Груз какой? Кто хозяин?" Я им в ответ: "Я хозяин. Везем бензин в Энзели". Снова кричат: "Разрешение на рейс есть?" - "Вот разрешение, а вот и судовой журнал", - отвечаю им... "Сволочи, будто правил не знают", - поругались они, прожектор погас, и катер повернул обратно. Вот радости-то было у нас! Ну, думали, теперь и до Астрахани дойдем. И не дошли!
– Дальше, дальше!..
– Ну, обогнули остров Нарген и при попутном ветре пошли на север. На третий день, у порта Петровск, перед самым носом нашей "туркменки" из воды показалась английская подводная лодка. Меня, как "капитана", они взяли к себе в лодку, а с "туркменкой" и командой - сам понимаешь, как поступили... Учти - на подбор были ребята, все коммунисты.
– Взорвали "туркменку"?
– вздрогнув, спросил Киров.
– Взорвали.
– Я так и догадывался.
– Киров достал кисет, раздумчиво набил трубку. Петрович свернул козью ножку.
– Ну, а как сам остался жив?
– С месяц сидел в Петровской тюрьме. Компания подобралась. Все бакинцы. Сделали подкоп, убежали. Потом в армии служил.
– Что думаешь теперь делать?
– Киров зажег спичку, задымил трубкой.
– Прослышал про бухту - и потянуло на старую работу. Работать, думаю, надо.
– Правильно думаешь, - сказал Киров.
– Богомолову надо помочь. Слепой он, а здесь надо в оба глядеть. Сам понимаешь, какое здесь окружение.
– Понимаю, товарищ Киров.
– На бухте развернутся большие работы. На этих болотах будет построен лучший нефтепромысел. Здесь нужна крепкая партийная организация. И закаленный секретарь!.. Коммунисты должны быть цементирующей силой всего трудового коллектива. Запевалами трудовых подвигов!.. Мне кажется, что твоя кандидатура будет самой подходящей для секретаря...
– Грамоты мало, товарищ Киров, - опустив голову, ответил Петрович.
– Если ты в подполье умел неплохо руководить бухтинской организацией, то теперь, при нашей власти, вполне сможешь. А грамота придет! Это дело наживное! Я помогу, не бойся. Приди завтра пораньше в ЦК. Подробно обо всем потолкуем.
– Приду.
– Как квартира? Как семья, Петрович? В чем нуждаешься?
– По правде говоря, товарищ Киров, заново надо жизнь начинать.
– Квартиру мы тебе подберем. Какой-нибудь там особнячок миллионера, шутливо сказал Киров.
– А жену сам найдешь. Не горюй. Давай по рукам! И за работу. И брата своего Фому Матвеича возьми на буксир. Он чего-то уж очень медлит с землесосом.
– Фома? Да, испортился братец. Барином каким-то сделался. Говорит: "Хватит, наработался в своей жизни, теперь и отдохнуть пора". Дружит с какими-то типами из анархиствующей матросни... и вообще ведет жизнь какого-то царька.
– Анархию, говоришь, признает, анархистом стал?
– Киров рассмеялся. Ай да Фома... Несмотря на все это, хороший у тебя братец. А удивительная вещь, Петрович... Как только человек становится эгоистом, хочет жить в свое удовольствие, так сразу же тогда хватается за полы анархизма... в поисках оправдания своему этому эгоизму и себялюбию. Что стало бы у нас в стране, если анархизм пустил бы в народе глубокие корни?
– И сам же себе ответил: - Началось бы такое хуторянство, такая гульба... страшно и подумать.
– Страшно, товарищ Киров.
На мгновение Киров задумался. Положил руку Петровичу на плечо.
– Давай, Петрович, принимайся за дело. Иди к Богомолову, обрадуй его, скажи, что будешь работать. Помоги ему понять наше дело, смысл нашей борьбы за нефть... Тут зрячему трудно разобраться, обстановка сложная, а он слепой. Тебя он любит и верит тебе, и ты во многом ему можешь помочь. Дело мы тут задумали - сам видишь какое.
– Большое дело задумали, товарищ Киров. Чувствуется такой, знаешь, размах.