Огонь без дыма
Шрифт:
— Ты появилась.
Болезненное чувство усилилось, и она уставилась на фиолетовый флакон, который привлек ее внимание, когда она прибыла сюда.
— Нет, — она потрясла головой. — Это сумасшествие. Это похоже на что — то из «Тысяча и одна ночи».
Он моргнул.
— Откуда, как ты думала, пошли легенды? Сала предала меня; она познала мой гнев, — он говорил о гневе, но в его голосе не было огня. Он напоминал тишину и холод. — Ей повезло, что я не содрал кожу с ее костей и не повесил на горе Каф на обед стервятникам.
Ари отшатнулась в ужасе от его слов.
— Боже
— Ты не можешь предать Белого Короля и просто уйти невредимым. Сала была наказана за преступление и заперта в бутылке. Она останется там, сколько я захочу. Возможно, на несколько следующих столетий.
— Вас это даже не волнует, — губы Ари задрожали, страх снова пополз вверх по позвоночнику. — Вы монстр. Вы не мой отец. Я не имею к вам отношения, вы — монстр.
Он встал так быстро, что Ари наткнулась на кровать сзади. Его фигура возвышалась над ней, оставляя в тени и жаре.
— Я джинн, — тихо ответил он. — Ты бы не была так напугана моими действиями, если бы ты выросла в нашем мире, среди своего вида, как и следовало. Это твое право, — он протянул ей холодную руку. — Останься, Ари. Ты принцесса джиннов. Я не брошу тебя. Твой отец не бросит тебя.
Она прикусила губу, напуганная последствиями ее ответа. Но она не останется здесь. У нее был дом, куда она могла вернуться, и два человека, которых она любила. Ей было необходимо вернуться туда, чтобы у нее был бы соответствующий нервный срыв без психованной легенды, смотрящей на него.
— Нет. Возможно вы и мой отец, но не мой папа. Отправьте меня домой.
Задыхаясь от удивления, Ари наблюдала, как его черные глаза засверкали, словно два огонька. Его тело переливалось, тени двигались под его кожей, как черные змеи, борющиеся за свободу.
— Если ты уйдешь, дитя, ты пожалеешь об этом.
— Вы не навредите мне, — она неуверенно покачала головой.
Эта улыбка, эта ужасающая не — улыбка вернулась на его лицо.
— Ты уйдешь… и я найду способ.
— Вы сказали, что не можете держать меня здесь против моей воли. Так отправьте меня обратно.
— Ты пожалеешь.
— Тогда позвольте мне жалеть об этом из моего дома.
Взрыв шума заставил ее уши кровоточить, и Ари автоматически вскинула руки, чтобы зажать их, наблюдая, как вся комната оказалась в огне, включая Белового Короля. Пламя танцевало вокруг нее, пробуя ее кожу, но не оставляя ожогов. Она слышала странный звук, беспокойный гул, тьма опустилась перед ее глазами.
8
Одна из многих пуль
Ари любила американские горки. Она любила чувство ветра в ее волосах, бьющего по коже, заставляющего глаза слезиться, заставляющего ее проснуться больше чем что — либо еще. Она любила чувство падения, погружения и вращения в пространстве, ее живот вибрировал, сердце бешено стучало, все ее тело было свободным.
На американских горках было весело, потому что Ари знала, что была закреплена в прочной металлической машинке с минимальным шансом выпасть оттуда.
Это было также.
Но без машинки.
Ветер ударил ей в глаза, так сильно молотя ее тело, что выбил
Она была дома. В своей спальне.
Облегчение прошло сквозь нее, и она вздохнула, садясь и опираясь на ножку кровати.
— Ты здесь, мисс Мэгги?
Ничего не произошло. Свет не включился, компьютерный стул не сдвинулся. Ари укусила губу, качая головой. Прекрасно. Когда она больше всего нуждалась в полтергейсте, чертов дух свалил.
— Идеально, — она откашлялась, чувствуя опустошение. Загоняя обратно горячие слезы, не желая плакать, даже несмотря на то, через какие безумные перемены она проходила, Ари заговорила еще раз, вдруг мисс Мэгги была все еще там. — Ты не поверишь, где я была.
События последних нескольких часов пронеслись в ее создании, и Ари автоматически посмотрела на свою руку, когда вспомнила жуткого ниснаса. Все еще в жакете, который ей дал Рабир, Ари вздрогнула и начала его стягивать. Она кинула его через комнату, запоминая, что позже его надо сжечь.
— Я узнала, кто мои настоящие родители, — угрюмо прошептала она. — Ты не поверишь в это. Опять же, ты полтергейст, так что могла бы, — она засмеялась и не могла остановиться. — Ох, — она пыталась вздохнуть, ее смех медленно перерос в слезы потрясения, — лучше бы я была ненормальной. Лучше бы я была ненормальной, чем это было реальностью. Мой отец отвратителен. А моя мать… Боже… Я бы хотела, чтобы ты была здесь. Вообще — то, если бы я могла пожелать что — то, я бы пожелала, чтобы Чарли был здесь, но я… — Ари замерла, когда упомянула его имя. Вставая на ноги, она повернулась и увидела пустую кровать. — Чарли? — где был Чарли? Он должен быть здесь. Вот блин, он, должно быть, проснулся и увидел, что ее нет…
Подождите.
Ари подошла к окну, увидев дневное небо. Как мог быть день, если ее не было пару часов? Теперь ее сердце грохотало, Ари повернулась и бросилась к iPhone на ночном столике. Он был мертв.
Вот блин.
Порывшись в коробочке с украшениями, она достала цифровые часы, которые едва надевала, но они до сих пор показывали правильные время и дату.
Числа мерцали перед ней, так сильно насмехаясь и дразня, что Ари была готова поклясться, что они врут. Часы выпали из рук, и она пропустила вздох, теперь трясясь с головы до ног. Это было слишком. Всего было слишком много.
— Меня не было два дня? Целых два дня, — ненастоящее спокойствие Ари вылетело в окно. Если раньше она не принимала, что все было правдой, то два дня потерянных на горе Каф казались правдой. — Святое печенье. Я джинн, — она вздохнула, уставившись на свои волшебные руки.
Громкий стук послышался снизу, и Ари напряглась, ее пальцы автоматически сжались в кулаки. Она пыталась замедлить сердце, напоминая себе, что это может быть Чарли. Когда прозвучал другой стук, она вспомнила предупреждение отца, что она пожалеет, оставив его.