Огонь джинна
Шрифт:
— Хайби, я занят! — резко бросил он и добавил уже чуть мягче: — Оставь нас… пожалуйста.
Халифа в смятении выскочила в коридор и побрела назад. Что ОН там делает?!
Почему она некстати?
— Так о чем я… ах, да! — князь Исмаил Задейни снова опустился в кресло. — Уважаемый Мохаммед-бей, наши с вами дела могут резко пойти в гору, если мы не будем переманивать поставщиков друг у друга, а попытаемся мирно договориться.
— У нас с вами нет взаимных интересов, Исмаил-бей, — возразил отец Халифы. — Только конкуренция.
—
— Она уже помолвлена! — перебил его Мохаммед.
— Как же, как же, — Исмаил хищно улыбнулся. — Младший отпрыск Баранди.
Безвольный сопляк. Такой же никчемный, как и его отец. Вы в курсе, что их семья начинает разоряться?
— Меня это не беспокоит. Неужели вы думаете, что я оставлю свою дочь без хорошего приданого?
— Да-да, конечно! Отцовская забота… Я знаю, для вас важна только магическая кровь. — Он резко обернулся. — Но во мне тоже достаточно магической крови.
— Ваш отец, Исмаил-бей, — холодно произнес Мохаммед, — маггл. Я ничего не имею против магглов в обычной жизни, но традиции нашего рода предписывают строгий генетический отбор.
— Отбор… — насмешливо проворчал князь. — У вас же много детей. Неужели вы не можете один раз отступить от правил и вместо генетической политики предпочесть счастье хотя бы одной дочери?
— Счастье? — Мохаммед прищурился. — О каком счастье вы говорите? Стать частью вашего обширного гарема?
— Это ложь! — вскипел Исмаил. — Клевета! У меня никогда не было большого гарема!
— О, да, четырнадцать женщин — совсем немного. Перестаньте, Исмаил-бей, у меня достаточно осведомителей. Я не позволю моей Халифе стать пятнадцатой наложницей полумаггла.
— Так я для вас недостаточно хорош?! — яростно воскликнул Исмаил. — Конечно, великий Дасэби считает зазорным породниться с жалким полукровкой, удельным князьком Задейни, по ошибке рожденным от колдуньи… — он внезапно осекся, с ненавистью глядя на Мохаммеда. Тот, как ни старался, не смог удержаться от улыбки:
— Заметьте, Исмаил-бей, — не я это сказал.
Князь метнулся к выходу, задевая мебель развевающимися полами расшитого серебром плаща. У дверей остановился, и прокричал, брызжа слюной:
— Вы пожалеете об этом! Вы еще узнаете! Я вам покажу!
Мохаммед медленно поднялся.
— Обычай предписывает всегда быть вежливым с гостем. Но я не потерплю, чтобы гость оскорблял меня в моем собственном доме, да еще в день свадьбы дочери!
Они стояли друг против друга, обмениваясь гневными взглядами. И когда стало ясно, что Исмаил не собирается извиниться, Мохаммед ледяным тоном произнес:
— Вы знаете закон, князь. Никто не тронет гостя, пока он в доме. Но я не советую вам здесь задерживаться.
Взбешенный, Задейни выскочил вон и двери кабинета громко хлопнули у
Мохаммед опустился в кресло. На его скулах ходили желваки.
И он только что приобрел кровного врага.
На шестой курс Халифа шла с легким сердцем — экзамены на С.О.В. позади, оценки неплохие… ну, кроме Травоведения и Прорицания. Теперь, когда они перешли на новый уровень обучения, учениц на их курсе слегка поубавилось. Некоторые получили мало С.О.В. и ушли — для будущей жизни многим было достаточно и этого.
В первый же вечер девушки допоздна засиделись в нефе — хоть Лейла и провела почти половину летних каникул у Дасэби, подружкам все равно было что рассказать друг другу. Они болтали под журчание фонтана, пока не пришел див и строгим голосом не напомнил им, что давно пора спать.
В спальне вился густой аромат курильниц — по обычаю, в школе заботились о том, чтобы ученицы как следует выспались перед первым учебным днем. Халифа уснула, едва коснувшись головой подушки.
Ей приснилось, что Зуми вдруг громко зашипел, а потом резко умолк. Она даже удивилась во сне.
Проснулась она от того, что ей на лицо легла какая-то резко пахнущая ткань.
Девушка попыталась поднять руки — и не смогла, кто-то держал ее. Хотела крикнуть — и провалилась в небытие…
С трудом разлепив веки, Халифа увидела мутную цветовую пляску, точно в огромном калейдоскопе. Решив, что это еще сон, она снова закрыла глаза.
В голове слегка шумело, а во рту обнаружился неприятный металлический привкус.
Девушка тут же поняла, что она надышалась испарениями эфирного зелья. Кто-то хотел, чтобы она была без сознания.
И тут вдруг она с отчетливой ясностью вспомнила свое ночное пробуждение, и глаза распахнулись сами собой.
Пляска цвета, наконец, остановилась и оказалось, что Халифа смотрит на куполообразный витражный потолок, служащий крышей огромному беломраморному залу.
Стены были покрыты барельефами с изображениями мифических животных и птиц.
Вокруг царила невероятная, кричащая, почти ужасающая роскошь. Вся обивка мебели из ценных пород дерева была сплошь заткана золотой нитью. Даже драпировки, и те были из дорогих тканей и тончайших кружев. На столиках — старинные китайские вазы, греческие амфоры и… индийские статуэтки какого-то эротического культа.
Девушка поморщилась. Хозяин дома явно старался произвести впечатление, но определенно переборщил. Или же пытался создать соответствующее настроение.
Девушка приподнялась со своего ложа — низкой мягкой кушетки. Она была в своей тоненькой ночной рубашке, босая и простоволосая. Халифа ахнула и огляделась в поисках хоть какой-нибудь одежды. Не найдя ничего, она бесцеремонно содрала роскошную шелковую драпировку и целиком закуталась в нее, оставив только лицо. И принялась изучать комнату.