Огонь и сталь
Шрифт:
– Поверьте, это не более чем недоразумение! – сбивчиво пробормотал он.
– Уверяю вас…
– Что за дело мне до ваших уверений, - презрительно выплюнул Друлаван, вздергивая острый подбородок. Вспышка его характера оставила равнодушными лишь Ондолемара да Каленжил. Недостойно альтмеров замечать столь неприлично яркое проявление эмоций.
– Думаете, я любитель зверья? Что ж, вынужден вас разочаровать! Может, вы и привыкли довольствоваться козами да коровами, но альтмеры никогда не опустятся до столь низменных существ. Пошла вон! – он грубо толкнул каджитку, и та, не удержав равновесия, распласталась на каменном полу. Эльф брезгливо вытер руки о собственную робу. Девушка,
– Но мессир, - робко пролепетала она, - как же я… без одежды?..
– Мне все равно, - напыщенно обронил эльф, - пусть весь Маркарт видит, что ты шлюха. А теперь с глаз моих долой, пока я не приказал солдатам…
Каджитка опрометью бросилась прочь, придерживая на груди края тонкого шерстяного покрывала. За ее спиной бушевал, будто буря, скандал. И человек в одежде слуги спешил к выходу, пряча под коротким плащом мешок с клеймом Альдмерского Доминиона.
***
Смех тонул в величавых раскатах грома, сапоги шлепали по лужам, поднимая тучи брызг. Массер и Секунда скрылись за плотной пеленой туч, горы стонали в унисон грозному небесному рокоту. Сверкнувшая молния на долю мгновения осветила улыбающееся лицо Бриньольфа. Ну, детка, ну, озорница! Так разыграть желтозадых эльфов! Мужчина слизнул с губ прохладные дождевые капли. Вот ведь штука – они с деткой убежали от рифтенского дождя, а он все же нагнал их в Пределе! Ларасс шлепала по грязи рядом, придерживая капюшон, веред дергал их за полы плащей, бил прямо в лицо с силой и упорством разъяренного орка, дождь серебристой пеленой застилал глаза. Долго так бегать они по холмам не смогут, а гроза и не думает заканчиваться. Все бьет в барабаны да пляшет, заставляя небо рыдать.
Каджитка поскользнулась на липкой грязи и упала бы, не успей северянин подхватить ее под руку. Прижав воровку к себе, Соловей, щурясь, огляделся по сторонам. Должна же быть где-то поблизости пещера или брошенная хижина, иначе их просто смоет. Мастер дрожала в его объятиях, прижимаясь к норду всем телом. Бриньольфа и самого слегка потряхивало, несмотря на теплый плащ с меховой подкладкой и стеганый дублет. За какие-то минуты он промок так, что его можно выжимать. Сквозь кривые стволы голых деревьев, протягивающие скрюченные когтистые ветви-пальцы к хмурому небу, он разглядел покосившуюся палатку, крытую шкурами. Никак охотничий лагерь?! Вор решительно двинулся к нему, не выпуская Дхан’ларасс из объятий. Хитрая малышка, видимо, пригрелась, потому как не сопротивлялась, только жарко дышала в шею. На каждый ее вздох тело отзывалось дрожью вдоль позвоночника… хотя скорее всего трясло мужчину от холода. Уже и зуб на зуб не попадает!
Лагерь был брошенным или забытым, хотя может это дождь смыл все следы пребывания здесь людей. Вор затолкнул сутай-рат в палатку, прежде чем скрыться за пологом самому, огляделся по сторонам. Хотя изнеженные стражники не рискнут преследовать парочку воров в такую непогоду. А вот как дойдет до них, что стянули Соловьи, да поздно будет. Гроза их следы спрячет, чуть только подсохнет, они отправятся домой, в Рифтен. Кто бы мог подумать, что северянин будет скучать по сырым тоннелям, плесени и злокрысам на каждом шагу?
В палатке было теплее, чем на улице. Шалаш сделан на славу, шкуры славные, не пропускают поганую воду. Ларасс уже лежала в спальном мешке, только милая мордочка торчала наружу да глаза остро поблескивали в полумраке. Кряхтя, Бриньольф снял мокрый плащ, стянул сапоги и тоже улегся. Постели слегка отсырели, но все лучше, чем ложе из листьев и травы. Они воры, а не спригганы
– Надеюсь, я не простужусь после беготни под дождем, - капризно простонала каджитка, шмыгнув носом в подтверждение своих слов, - не хочу детям заразу тащить.
– Так залезай ко мне, детка. Теплее будет, - льдисто-голубые глаза сверкнули сердито и обиженно, мастер, сердито шурша ворохом шкур, повернулась на бок спиной к северянину. Бриньольф только вздохнул. Ларасс дуется на него с самого Рифтена. Ладно бы хоть сказала, почему, так нет, шипит да фыркает. Хотя по справедливости это он должен на нее злиться! Детка нагло воспользовалась его больным состоянием, причем самым бесстыдным образом! Подразнила и сбежала! А вору потом всю ночь снилась хвостатая прелестница, чью наготу скрадывало лишь рубиновое ожерелье на груди. Мужчина недовольно поерзал, устраиваясь по удобнее, - кстати, детка… что ты сделала с той красоткой, которую приготовили остроухому?
– Ничего, - угрюмо буркнула каджитка, - я честно пыталась ее уговорить, но дурочка уперлась и ни в какую! Пришлось ее стукнуть и оттащить в кладовку.
– Так это она там пищала! А я уж подумал, что крысы… - сутай-рат никак не отреагировала на подшучивания вора. Дождь в бессильной злобе барабанил по крыше палатки, ветер выл, словно от боли, горы глухо стонали, земля хрипела под градом ударов серебряных клинков грозы. Многоголосье бушующей природы сливалось в протяжную колыбельную, которая проводила норда в сонное царство. Одурманенным усталостью рассудком Бриньольф почувствовал, как в его спальник пробирается нечто теплое и пушистое.
Тихое мурлыканье бархатом лилось в уши, живое тепло окутало его незримым покрывалом. Вор повернулся на бок, и рядом недовольно заворчали. Соловей с неохотой разлепил веки, и заспанная мордашка Ларасс оказалась в нескольких вздохах от его лица. Мужчина мысленно чертыхнулся, когда ловкие ручки воровки обвили его талию, а ногу хвостатая паршивка закинула ему на бедро. Он попытался отстраниться, но место в спальнике строго ограниченно, да и гильдмастер тут же поползла вслед за ускользающим теплом. Бриньольф тяжело вздохнул, и ошеломленно замер, ощутив легкое покалывание внизу живота. Ну, здравствуй утренний стояк, только тебя тут и не хватало!
Кошечка чуть заворочалась, потираясь грудью о плечо норда. Мужчина до боли сжал зубы, даже дыхание задержал, но в паху уже не то, что покалывало, а болезненно ныло и тянуло. Да и детка удружила, прижимаясь к нему чуть ли не промежностью. Северянин судорожно вздохнул.
– Задница Исмирова, вот это я попал… - прошептал он одними губами, когда ровное дыхание каджитки вдруг сбилось, и обманчиво мягкий голос надменно произнес:
– Брин, у тебя десять секунд на то, что бы объяснить, что такое… твердое упирается мне в живот.
– Оу… ты уже проснулась, детка, - вяло рассмеялся северянин, упрямо глядя в угол палатки поверх головы воровки, - а я тут… лежу себе… думаю, когда же босс проснется…
– Бриньольф, - глаза сутай-рат недобро сузились. Она вдруг положила ладонь на возбужденный член Соловья, смыкая пальцы на его твердости.
– Как это понимать?
– Шеф… крошка, пожалуйста, не сжимай так сильно, - просипел норд и сдавленно охнул, когда ее рука провела вверх-вниз по его плоти. Лукавый взгляд искрился из-под пушистых черных ресниц, усы дрогнули в едва заметной тени улыбки. Ласковое урчание вкупе с лаской юрких пальчиков сутай-рат пьянило и сводило с ума, но вор все же попытался отстраниться.
– Детка, может, не стоит?..