Огонь и сталь

Darr Vader

Фолки первым заметил пару сутай-рат. Пират гордо ступал по дорожке, держа за руки сестру, важно рассевшуюся у него на плечах. Бретон сочно расхохотался, хлопнул себя по колену. Дэлшэд меланхолично погладил свою черную курчавую голову, учтиво кивнув капитану.

– Видали?! Нет, вы видали такое хоть раз, а? – Фолки подпрыгивал на месте, бил себя кулаком в грудь.
– Капитан, ты что, саму королеву воров украл, а? Что ж не сказал, что красоткой такой окажется, а?

– У тебя нет шансов, человек, - ощетинилась Ларасс, грациозно поводя плечами, - но ты продолжай, твоя болтовня нравится мне больше тебя.

Пират, ничуть не обидевшись, хрипло хохотнул

и, внезапно успокоившись, скрестил руки на груди. Хай Рок – провинция торговцев и магов, а у Фолки язык из золота, не иначе. Зимой и снег продаст, песком в пустыне озолотится. А вот редгард, Дэлшэд, напротив, молчаливый и суровый, не улыбнется никогда. Хотя куда ему смеяться, когда все лицо шрам пересекает. Когда молчит зрелище жуткое, а коль улыбнется…

– Ну что, в путь, капитан?

– Конечно, - расставание с размаху дало по голове так, что из глаза искры посыпались. Камо’ри бережно опустил сестру на землю.
– Что, дождалась, uakie? Уезжаю я. Привезли? – отрывисто бросил он, обращаясь уже к пиратам. Дэлшед кивнул и бросил ему кожаный мешок.
– Это тебе и племянникам. Откроешь, когда к себе в нору спустишься. Поняла, сестрица?

Дхан’ларасс вместо ответа всхлипнула и бросилась на шею брату. Сутай-рат закатил глаза. Вот ведь ведьма! Сама его гнала чуть ли не пинками, а сейчас опять слезы лить собралась?!

– Береги себя, братец, - пробормотала воровка, вкладывая в ладонь каджита амулет Мары. Зачарование мягко обжигало пальцы.
– Помни, я жду тебя.

– Как же забыть? – пират лизнул сестру в нос, чувствуя, как горлу подкатывает колючий ком. Дурная вещь, прощание. Сколько не прощайся, а все ж мало будет. Сжимая амулет в кулаке, Камо’ри вскочил в седло. Ларасс украдкой вытирала слезы.
– Не хулигань, пока меня нет, uakie!

Он пришпорил коня, боясь, что если еще посмотрит на хнычущую сестру, то уже точно не сможет уехать. Море зовет его, пусть не так сильно как раньше, но все же. Коль повезет ему еще причалить к белым берегам Севера, то точно останется здесь навсегда.

***

Томление, волнующее кровь, изрядно раздражало Тинтур. Зверь в ней рычал и бился, распаленный чувствами. Она радовалась, что Хацутель все-таки жив, хоть и потерял кисть левой руки, но и могла унять своих тревог. Практически все из ее шайки погибли или в лавине, или от мечей рифтенцев, но… ведь кто-то выдал их убежище Черным Верескам. Уж не Хацутель? Не потому ли он жив, когда Люпа, Подкова и Джэлех в могиле? Босмерка прикусила нижнюю губу, прикрыв глаза. Не зря ли она в живых оставила остроухого? Убила бы тогда и не тревожилась сейчас попусту.

– Отличный контракт был, - тонко улыбнулась Деметра, поправляя плащ, отороченный собольим мехом. Лицо вампирши белее луны, звериный блеск глаз отливает червонным золотом, - не люблю я, когда под несчастные случаи подстраивать приходится. Ведь куда веселее, если люди знают… или догадываются, - девушка многозначительно улыбнулась. Эльфка сухо кивнула.

– Правая рука Ситиса, левая – Аркея, - контракт и в правду был легким – убить ростовщика в таверне «Ночные ворота». Старый толстый бретон, облаченный в парчу да бархат, торопился в Солитьюд, на корабль, отправляющийся в Сиродил. Следовало спешить, жертва не должна была ускользнуть. Магесса потому и взяла с собой Тинтур. От оборотня убежать невозможно, особенно, если он уже почуял кровь.

– Хорошо сказано, - успешное исполнение контракта влияло на Довакин благостно, девушка улыбалась, что-то напевала себе под нос. Не пожелав пачкать одежду и сталь в крови дряхлого ростовщика,

который все пялил на нее глаза в зале таверны, едва не давясь слюной, магичка прокралась в его комнату… и улыбнулась, демонстрируя сахарные клыки. Ее глаза лили расплавленное серебро, а в голосе – эхо самой Пустоты. Бретон с истошным воплем вылетел из собственных подштанников, захлебываясь криком, он бегом бросился из таверны. Ассасины нашли его в полумиле от «Ночных ворот», уже синего и холодного.
– Буквально сам побежал в царство Ситиса! Не помню, что бы кто-то так спешил навстречу собственной смерти.

– Не восхищайся слишком сильно, а то станешь как Цицерон с его шутом. Замечательная пара – Хранитель гаер, а Слышащая – скупой маразматичный дед, - Белое Крыло видела Хацутеля два утра назад у кузницы – он наказывал кузнецу наточить его меч и был слишком сильно занят спором с нордом, чтобы обратить внимание на эльфийку, пробежавшую мимо украдкой, словно воровка, низко склонив голову и пряча лицо. Девушка надеялась, что к ее возвращению Хацутель уже уберется из Данстара, но кто знает, что взбредет в голову этому босмеру.

***

– Болтали, что ты сбежала с собственной казни в Рифтене. Звучало как сказка какая, выдумка, но теперь вижу, что правда. Счастлив, что ты все-таки жива!

Улыбка эльфа померкла. Сползла с лица, словно лавина с горы соскользнула. Он похудел, и без того острое лицо осунулось, под глазами лежали тени. Щеки и подбородок заросли щетиной, нескольких зубов не хватало, и Хацутель, будто смущаясь, прикрывал рот пальцами уцелевшей руки.

– Не веришь мне?! Да я… я брата потерял и дом!

– Остальные жизни лишились, а стоишь здесь. Передо мной.

***

Деметра неловко заерзала в седле, грубо дернула за поводья, терзая губы Тенегрива. Недовольное ржание жеребца вырвало Тинтур из круговорота мыслей. Конь нервно плясал на месте, замотал головой. Босмерка поспешно отскочила в сторону и провалилась в снег практически по колено.

– Тише! – грозно рыкнула Слышащая, потянув за ремни. Капюшон слетел с ее головы, снег, свалившийся с ветки, украсил сыпучим серебром ее светло-золотистые волосы, заплетенные в несколько кос и уложенных розой на затылке. Драконорожденная негодующе зашипела, на обычно бледных скулах разлился нежный румянец. Несколько ударов сердца назад бретонка была безмятежна и всем довольна, а сейчас напряжена, словно сквозь нее молния прошла. Довакин втянула носом морозный воздух, напоенный ароматом хвои, пальцы с силой сжали поводья. Верхняя губа медленно приподнялась, обнажая острые жемчужины клыков. Магичка стряхнула с головы снег, глаза, полыхающие невообразимым калейдоскопом эмоций, лихорадочно озирались по сторонам. Крылья носа ее трепетали. Стряхнув с головы снег, Деметра капризно передернула плечами. Тенегрив, ощущая напряжение хозяйки, бил копытом мерзлую землю.

– Что-то не так? – выдохнула Тинтур, выбираясь из сугроба. Немного снега попало за голенища сапог, белые хлопья запутались в складках шерсти и кожи. Слышащая тяжело, глубоко дышала, то и дело облизывая губы.

– Н-не знаю. Просто… чувствую себя немного странно, - озабоченная собственными чувствами, девушка даже не заметила несколько отсутствующего взгляда босмерки. Магесса изящно соскользнула на землю, успокаивающе погладила коня по крутой шее.

***

– Я не предатель, слышишь?! Я бы никогда не выдал тебя Мавен Черный Вереск! – взгляд Хацутеля пылал яростью, эльф кривил губы, наклонив голову на бок и втянув ее в плечи.
– Кто у меня был, кроме тебя и Эррота?!