Ограбление
Шрифт:
Я позволила себе поплакать всего минуту, прежде чем собраться с мыслями, но потом мне нужно было сесть на закрытое сиденье унитаза и подождать, пока мои глаза не потеряют свою красную припухлость, потому что моя дурацкая гордость не успокоится, если я снова выйду на улицу в таком виде. Не имело значения, что он буквально нашел меня рыдающей на земле. Это было другое.
Так что я сидела там, как упрямая задница, пока Джон не постучал в дверь и не сказал, что доставили пиццу.
— Спасибо, я выйду через минутку! — отозвалась я и встала, чтобы проверить свое отражение
Мой макияж уже почти весь стерся, но, черт возьми, мои глаза все еще были опухшими и налитыми кровью.
Джон снова тихонько постучал.
— Трис? Я выйду на улицу позвонить, пицца на столе, а в шкафчике над раковиной есть визин.
— Блять, — прошептала я, проводя пальцами по волосам. Тем не менее, я открыла шкафчик и взяла флакон с глазными каплями, обильно смазала ими каждый глаз и быстро моргнула. Пара салфеток убрала остатки, и через мгновение я была как новенькая. Какого хрена мне не пришло в голову покопаться в его ящиках? Виновна в том, что была навеселе.
Когда я вышла из ванной, Джона нигде не было видно, но, как и было обещано, на столе стояли две горячие и вкусные пиццы. Одна сырная, другая гавайская. Рядом с ними большой стакан апельсинового сока.
— Пытаешья мне что-то сказать, да? — пробормотала я, взяв сок, чтобы сделать глоток. И тут же поперхнулась.
— О да, в нем текила, — услужливо сообщил мне Джон, возвращаясь в дом с телефоном в руке. — Просто подумал, может, ты хочешь выпить что-нибудь не из рюмки.
Я сделала еще один глоток, на этот раз приготовившись к тому, что попробую.
— Ты имеешь в виду, что в текиле сок, а не наоборот.
Он ухмыльнулся.
— Семантика. — Он бросил телефон на стол и снова сел рядом со мной, достаточно близко, чтобы его колено касалось моего, но не настолько близко, чтобы мне было тесно.
— Съешь пиццу, Трис. Я не хочу, чтобы тебя стошнило.
Я была немного пьяна, конечно, но не настолько.
— Должна тебе сказать, меня очень редко тошнит, когда я пьяна. — Но я была голодна, а позволить свежей пицце остыть было преступлением, поэтому я взяла кусочек.
— Редко, — повторил Джон сухим тоном, — не значит никогда. Я бы предпочел принять меры предосторожности и убедиться, что ты ешь. — Он наклонился вперед, чтобы взять кусочек для себя, затем снова устроился на диване, его нога небрежно коснулась моей.
Какое-то время мы не разговаривали, наши рты были слишком полны пиццей. Однако вопрос, который он хотел задать, висел в воздухе, поэтому, когда я доела свой первый кусок, я бросила на него пристальный взгляд.
— Ты уже хочешь поговорить об этом? — спросил он непринужденно, его взгляд был острым и расчетливым.
Я покачала головой.
— Ни единого шанса. Мы можем просто… не разговаривать?
Джон пожал плечами, затем кивнул.
— Конечно, мы можем это сделать. Кино?
Он официально ошеломил меня, поэтому я просто кивнула с открытым ртом, как рыба, пока он взял пульт и включил экран. Когда я предложила не разговаривать, я не была абсолютно серьезна. Или же я хотела помолчать, но ожидала,
— Выбирай, — сказал он мне, кивнув на экран. На экране появилась потоковая платформа со всеми новыми фильмами на выбор. Я выбрала наугад, остановившись на комедийном боевике со Скалой в главной роли. Конечно, это был безопасный вариант?
Джон никак не прокомментировал мой выбор, просто запустил фильм и взял еще один кусок пиццы.
— Устраивайся поудобнее, — сказал он мне, усаживаясь на диване. — Нам некуда спешить.
Я колебалась лишь мгновение, а затем сделала то, что он предложил. Целую пиццу и кучу текилы спустя, я обнаружила, что прижалась к его тёплому телу и мои веки опустились. Полный желудок, туманная голова и надежные объятия Джона — опасная комбинация.
* * *
Когда я проснулась, моя голова стучала, как отбойный молоток, а во рту был вкус, как будто что-то умерло внутри. А потом разложилось. Похмельное дыхание было смертельно опасным. Где, блядь, я была? Это была не моя квартира… и не моя кровать. Здесь пахло…
Дерьмо.
Вспышки воспоминаний пронеслись в моей голове, и я зарылась головой в подушку Джона. Были рюмки, потом пицца, кино и… я заснула, не так ли? Нет… черт. Я проснулась снова, когда Джон нес меня в кровать, и я подумала, что он хочет…
О Боже, я никогда больше не смогу смотреть ему в глаза.
Если бы я могла, то провалилась бы прямо там в пол сквозь матрас, но мой мочевой пузырь кричал мне, что нужно хотя бы встать и пописать, пока я не умерла от смущения. Выкрикивая в голове проклятия, я заставила себя сесть, а потом чуть не упала снова, когда голова поплыла. Текила никогда не была моим другом, какой бы шикарной ни была бутылка.
Мысленно уговорив себя, в основном матом, я свесила ноги с кровати и встала. Комната снова закружилась и покачнулась, но мне удалось не упасть. Мой мочевой пузырь был не в настроении терпеть, поэтому я стиснула зубы и направилась в сторону ванной. Я не успела далеко уйти, так как споткнулась об целого придурка, спящего на полу.
— Ай, черт, блять! — зашипела я, ловя равновесие об комод, но не раньше, чем треснулась локтем о стену. Черт возьми, как больно! В этом не было ничего смешного.
— Трис? — пробормотал Джон, поднимая голову с подушки на полу. — Что ты…
— Тсс, ничего! — шипела я, перелезая через него. — Спи дальше.
Я добежала до ванной и рухнула на унитаз с тяжелым вздохом. Ебаный ад. Поговорим о пьяных сожалениях.
Когда я закончила писать, я порылась в шкафу в ванной Джона в поисках запасной зубной щетки, чтобы почистить зубы. Потом решила, что этого недостаточно, и включила душ. По правде говоря, я не торопилась вернуться и встретиться с Джоном в суровом, трезвом свете дня.