Огромный черный корабль
Шрифт:
– Там, на юго-западе, – кричал лейтенант, задыхаясь, – там что-то происходит.
– Остаетесь за меня, капитан, – сказал Мероид стеклянным голосом. Явно не закончив фразы он сорвался и, оттолкнув застрявшего в дверях лейтенанта, стащив с него защитные противоослепляющие очки, вылетел вон.
Лумис, вскочил, такой неизмеримо большой для этого маленького пространства, и, расталкивая подвижные сиденья, людей, все бывшее на пути, бросился за ним. Клубком энергии, он скатился по лестнице вниз, а потом снова вверх, к выходу: туда, где менее семи часов назад была полутонная дверь. «Черные орлы» взорвали ее при штурме, очень облегчив впоследствии захват кабин командой Лумиса и теперь ничто не преграждало путь наверх.
Там, внизу, в долине, сминая привычную масштабную шкалу в голове, росло, съедая пространство, тормозя время, сжирая материю, черное клубящееся чудовище, росло во всех измерениях, зная свою безнаказанность, катилось, не зная преграды. Но преграда возникла: с двух сторон от него уже родились, может на мгновение запоздав, два монстра, одной с ним природы, дети одного бога. И теперь, уже три чудища, меряясь силой, растекались вширь. С огромного расстояния, эти, состоящие из дыма, пыли, частиц измельченного города и вкраплений человеческой плоти гигантские цунами смотрелись нечетко: воздух, уже втянутый в головокружительное движение вверх, начал вибрировать, меняя плотность и искажая перспективу. В вечном споре «что первично»: разум породивший чудовищ, теперь терпел поражение, материя, в одном из своих новых обличий, брала реванш. А парализованный увиденным мозг смотрел, и внутри него гасли надежды и стирались желания.
Кто-то дернул Лумиса за плечо. Выплывая из кошмара, он увидел Мероида, снявшего очки и плачущего, но это было так мизерно, по сравнению с глобальным кошмаром там. Искусственные черные облака, уже рванулись в высоту и хотя начало их было ниже предгорий, где стояли наблюдатели, вершины их, клубясь и извиваясь, прущие вверх, можно было наблюдать только задрав голову, а они все росли и росли. Но Мероид, спотыкаясь, так медленно, в этой новой временной шкале, бежал к подземным кабинам, бежал спасать технику и людей. Это прошлое, – подумал Лумис, сглатывая комок и, запрокинув голову, наблюдая продолжение процесса, там, в стратосфере. (Там, начиналась экспансия этого живого дыма вширь). – Все это уже прошлое, то, что не поддается изменению. Он отвернулся от гипнотизирующего зрелища и бросился бегом, как мог быстро, к валу внешней защиты, желая сберечь своих людей, гнать их в убежище, пока не докатилась, летящая, несущаяся сюда, спрессованная воздушная лавина: рация все еще не действовала.
Часть третья
ПЛАВНОЕ НАЖАТИЕ КУРКА.
Вам когда-нибудь приходилось с расстояния в двести миль видеть грибовидное облако, что образуется от взрыва атомной бомбы? Это ничто, пустяк. Для лежащей вокруг дикой пустыни – это все равно что булавочный укол.
1. Забытый звездный компонент
Небесным высям было, скорее всего, наплевать на вершащиеся внизу катаклизмы. Красавица Фиоль произвела успешную дозаправку в полете, отщипнув от щедрот гиганта Эрр небольшую толику, достаточную для питания ее центрального водородного двигателя, по крайней мере с десяток миллионов лет. Думаете у нее на исходе было собственное горючее, и стрелки емкости баков дрожали на нуле? Ничуть не бывало, это было сделано так, про запас, мало ли, когда еще придется урвать. Так что на самочувствие центральной звезды подпитка повлияла несерьезно, лишь в очень дальней перспективе. Зато ее прожорливый характер, стронул с места устоявшиеся
Никто уж давно не вел планомерные наблюдения за небом, эйрарбаков засосали дела земные, а у брашей сейчас свирепствовала зима и дни были слишком коротки и кружили метелями, не до звезд как-то. Посему, наметившиеся сдвиги орбитальных эллипсов на волосинки, в реально поставленной задаче взаимодействия трех и более тел, прошли как-то стороной, даже от все вынюхивающей прессы. Не волновали ее эдакие странные события без примеси жареного. А вообще информационные органы обоих колониальных монстров имели свою специфику, к примеру на ковыряния причин и следствий политических решений у них была полная атрофия, лучше всего они умели лаять на чужих или на кого скомандуют «Фас!», а так же ставить дымо-закладывающе-уше-мозго-завесу. Посему, когда небо преподнесло новый чудесный сюрприз, это оказалось полнейшей неожиданностью для всех. А случилось вот что.
Инфракрасный карлик-невидимка Лезенгауп внезапно явился миру: «Вот он я, мал да удал!» Он даже (по рассказам очевидцев, которых нашлось премного, и чем дальше, тем больше), поначалу подмигнул, поморгал, просыпаясь от спячки длительностью в миллиард циклов, а уж потом скинул свои шпионские одежонки. Как назло, в его направлении, в судьбоносный момент, действительно не смотрела ни одна, самая завалящая, обсерватория, а любителей глазеть на небо в телескопы самодельные, давно в Империи подчистили, выслав на досыпку береговых оборонительных валов, чтобы землю-матушку трогали почаще, и пуще небесных камней любили.
Спектр звезды-микроба резко сдвинулся в воспринимаемый человеческим глазом диапазон, так что даже покойный граф однофамилец перевернулся в гробу от обиды, что не пришлось такое чудо наблюдать воочию. Нельзя сказать, что карлик засиял подобно второй Фиоль или умильным, аквариумным подобием великана Эрр, слава богу, нет. Но тем, не менее, если присмотреться, даже в ясный денек он зависал в здоровой голубизне неба в качестве крупного темно-красного фурункула. Что здесь началось в газетах! Уму непостижимо!
Вы думаете народ эйрарбакский сразу забыл о взрыве родной столицы и воззрился вверх? Ошибаетесь, о трагедии Пепермиды он не забыл, поскольку память наша устроена так, что забывать умеет только то, что уже в нее родимую записано, а поскольку о ядерной катастрофе Эйрарбия слышать не слышала, то и забывать было не о чем. Ну, понятно, кое-кто, кто поближе находился, кое-что увидел, но долго ли, полиции неисчислимой, район прямой видимости оцепить? Это на дезактивацию и выселение-переселение сил никогда не хватает, а здесь все, как по писанному! А прессе указано было, «молчать и не квакать», в том смысле что «квакать», но по любому другому поводу. Так что избранный народ газеты читал, дивился усиленно и на небо с опаской поглядывал, заодно отмечая, что не врут журнало-газеты, а как есть в действительности, так и рубят правду-матку.
Они и рубили. Как там частотная полоса сдвинулась и на сколько нейтринный поток возрос это, согласитесь, скучновато до жути. К чему приведет, интересно. Опять же, как водород с гелием теперь повыгорят внутри Лезенгаупа на двести миллионов циклов раньше планируемого, как-то сильно перспективно, а вот что поближе, до чего дожить, пощупать можно и поволноваться, да и срочно обсудить на всех уровнях, то да. В основном люди, конечно, любили читать о мерзостях будущих, когда кометы и луны начнут на головы валиться, а континенты глиссерами скоростными на встречу друг другу поплывут и где-нибудь в Мерактропии столкнутся со звоном, но поскольку в стране вершились атомно-водородные чудеса, и слухи ползли не мерянные, указано было мрачности оставить и больше о радостной перспективе поговаривать. Что газето-журналы и делали.