Охота на Церковь
Шрифт:
– Попробуйте только! – бледнея, выкрикнул Севка.
Вениамину Григорьевичу почудилось, что мальчишка вот-вот кинется на него с кулаками.
– Ну-ну, Морозов, – примирительно сказал он. – Ты что же, в самом деле веришь в Бога?
– В Николу-угодника верю. Он мне подохнуть не дал, – с вызовом произнес Севка, оглядывая притихший класс, – когда мы в землянке на Урале жили и кору с деревьев жрали.
– Садись, Морозов, – поспешил закрыть тему учитель. – Итак… Я не услышал ответ на свой вопрос о войне против СССР. Морозов и Авдеев ответили провокационно и глубоко ошибочно, за что оба получают неуд. Корецкая, ты поднимала руку.
– Великий Сталин
После уроков за Севкой в школьном дворе увязался Митька Звягин, шпанец и задира, уже пробовавший курить и лапать девчонок. Знакомы они были несколько месяцев, с тех пор как Морозова посреди учебного года зачислили в шестой класс школы на Казанке. Но завести дружбу не получалось. Севка со своим опытом жизни в таежной ссылке после раскулачивания родителей туго сходился с городскими ребятами. А у Митьки была своя компания, в секреты которой посвящать посторонних он не торопился.
– Молоток, Морозов! Здорово ты Венику козу сделал. Теперь отца в школу вызовут.
– У меня нет отца, помер. Я со старшим братом живу.
– А мать?
– Тоже померла.
– Ух ты! Брат небось не всыплет за неуд. Но если тебе нужно, можем спереть в учительской журнал и вытереть твой неуд. Ты сегодня герой, Морозов. Хочешь, возьмем тебя в нашу банду?
Митька кивнул на стоявших поодаль двух дружков.
– А у вас что, банда? – хмыкнул Севка. – Лавки грабите или на базаре кошельки режете?
– Мы – «Смелые бандиты», – понизив голос, сообщил Звягин. Сплюнул через зубы себе под ноги, сбил набок кепку. – Зовемся так. Союз борьбы за народное дело. Слышал? Сокращенно СБНД. «Смелые бандиты».
– Не слышал. – Севка замедлил шаг, потом остановился. – А я вам зачем?
Митька покрутил головой по сторонам, подождал, пока пройдет по дорожке шумная мелкота из начальных классов. Опять сплюнул.
– Смотрел кино «Юность поэта», про Пушкина? Видал, как они там против держиморд? За вольность! И хрясь рюмку об пол! – Звягин соорудил позу: отставил ногу, сорвал кепку и руку с нею вздел кверху. Звонко продекламировал: – Питомцы ветреной судьбы, тираны мира, трепещите! А вы мужайтесь и внемлите, восстаньте, падшие рабы!.. Ты бы так смог, Морозов?
– Как – так?
– Как Пушкин. Против тирана. Против усатого тирана, Морозов.
Севка задумался.
– Пушкин не дурак небось был. – Он подтянул сумку на плече и зашагал, демонстрируя, что разговор кончен. Путь до города был неблизкий. Посреди учебного года не нашлось для Севки школы поближе к дому.
– А кто дурак? – крикнул вслед Митька.
Морозов не ответил. Звягин пожал плечами: ну нет так нет. Позвал дружков, Вована и Гераську. В середине дня у них была назначена встреча с городской шпаной, враждовавшей с поселковыми. Обычно такие сходки заканчивались серьезной потасовкой с кровоподтеками, выбитыми зубами и порванной одеждой, но в этот раз Митька задумал дело. До кинотеатра «Унион», где должны были состояться переговоры, от железнодорожного поселка три километра. Часть пути они прошли скорым шагом, обойдя Морозова и окатив его надменным равнодушием. Руки в карманах, кепки сдвинуты ниже бровей, башмаки бьют по лужам. Встречные тетки и старухи с сумками, с мешками за спиной загодя убираются на другую сторону дороги. Скоро компания нагнала пустую телегу, с разбойным свистом запрыгнула в нее. Бородатый мужик-возница угрюмо посмотрел на лихую пацанву и гнать не стал.
Пустырь через улицу от кинотеатра когда-то занимала церковь. Теперь от церкви остались торчащие из земли обломки, зараставшие березовыми прутиками. Главарь городских, Сашка Анциферов, уже ждал. Шпаны с ним было немного, всего трое, но остальные могли хорониться неподалеку. Митька помахал кепкой, показывая миролюбие. Они сошлись, встали друг против друга.
– Наше вам с кисточкой.
– И вам не кашлять. С чем пришли?
Про Сашку Анциферова, в свои четырнадцать уже прославившегося как отчаянный уличный боец и отпетый хулиган, говорили, будто родня у него из бывших людей, из каких-то знаменитых дворян, и мать – ссыльная. Он водил знакомства среди настоящих воров, носил им передачи в муромскую тюрьму. Из школы его не раз выгоняли, над ним висела угроза колонии. Митька его побаивался.
– Дело есть. Ты же все ходы-выходы в кинотеатре знаешь. Вот… – Звягин расстегнул пуговицы толстой трикотажной куртки и вынул из-за пазухи сверток темного полотна. Встряхнул, разворачивая. На черном поле расправила свои концы, завернутые углом, гитлеровская свастика, неровно намалеванная белой краской. – Повесим на крыше. Надо прицепить к радиомачте.
Анциферовские с присвистом обступили полотнище. Трогали руками, тыкали в свастику, проверяя прочность краски.
– Это ж сколько денег на такую мануфактуру пошло! Где достали?
– Где достали, там уже нет. Стырили. Ну что, по рукам? Взамен вот. – Митька протянул в сторону ладонь, и Гераська вложил в нее маузер с рыжими пятнами на металле. – Ржавь можно очистить, патроны достанете.
– Не по рукам, – наотрез отказался Анциферов. – Мы с такой мутью не связываемся. А вы придурки чокнутые. Пошли, – кивнул он своим.
– Слабо, да? – разочарованно и зло бросил им в спины Звягин. Это не подействовало. – У тебя правда мать монашка? Как же ты у нее появился?!
Анциферов круто развернулся и сделал три быстрых шага. Но вдруг остановился.
– Я не буду тебя бить, шпунтик. Если набегут легавые и вас заметут с этой тряпкой, здесь зачистят все до сырой земли. Поэтому я вас отпускаю. Но если попадетесь мне еще, целыми и здоровыми вам не быть.
Митька вернул оружие приятелю, скомкал полотнище и сунул за пазуху. Упрямо сжав зубы, он отправился самостоятельно исследовать подходы к кинотеатру. Смелые бандиты Вовка и Гераська плелись следом.
Пальцы, привыкшие гнуть гвозди и крутить нож, плохо справлялись с письменными упражнениями. Черновые наброски показаний свидетелей и протоколы допросов старший оперуполномоченный Старухин чаще всего отдавал печатать машинистке. Но составление планов оперативных мероприятий доверить никому было нельзя, и Старухин по-школярски корпел над бумагой.
«…3. Запрос в область нащет попа Аристархова.
4. Вызвать Чертополоха для дачи свидетельств…»
Раздался одиночный стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел старый знакомый. Одернул синий милицейский китель, снял фуражку, пригладил короткие с ранней проседью волосы.
– Вызывали, гражданин Старухин? – сухо осведомился он.
– Это ты брось, Прищепа, – усмехнулся чекист, убирая бумагу. – Какой я тебе гражданин? Мы с тобой товарищи, одно дело делаем – зачищаем страну от вредных насекомых. От всякой сволочи.