Охота на дракона
Шрифт:
– Чего это ты вдруг стал таким осторожным? – удивилась девушка, но все-таки последовала совету аристократа.
Настил из переплетенных веток, посыпанных тонким слоем дорожной пыли, рухнул от первого же прикосновения. Сразу же ниже лежала большая и очень глубокая яма.
Садира судорожно сглотнула.
– Похоже, идти по этой тропке становится небезопасно, – с деланной небрежностью заметила она.
Агис хотел ответить, но тут впереди на тропе показался хафлинг.
– Берегись! – крикнул сенатор.
Выпустив руки гладиаторов, Агис прыгнул к Садире. У себя за спиной он услышал звон тетивы, и что-то больно кольнуло его между лопаток.
В тот же миг, не ожидавшая нападения Садира задела ногой нить. Негромкий треск – и большой тяжелый сук, сорвавшись с дерева, полетел и точно в голову колдуньи.
Агис шагнул вперед, намереваясь оттащить девушку в сторону. Но ноги отказали. Колени подогнулись, и он полетел вниз. Он падал медленно, словно во сне: яд, похоже, добрался до мозга. Агис успел заметить, как сук со всего размаху ударил Садиру по голове, а потом перед его взором поплыли земляные стены ямы, в которую он по иронии судьбы все-таки угодил…
15. Живой Мост
Голова Садиры гудела так, словно десяток барабанщиков решили устроить внутри концерт – оглушительная дробь, простой примитивный ритм. В ушах звенело, в висках стучало, даже зубы – и те почему-то болели. Глаза слезились, и открыть их казалось непосильной задачей. В горле застрял ком, а голова кружилась – да еще как: на ногах не устоять. И тем не менее, Садира с изумлением осознала, что не лежит и не сидит, а именно стоит.
Попробовав обхватить голову руками, колдунья обнаружила, что руки ее не слушаются. Слушаться-то они не слушались, но запястья болели совершенно невыносимо.
«Неужели я парализована?» – со страхом подумала Садира и открыла глаза.
Сквозь слезы девушка увидела, что барабаны гудели все-таки не внутри ее головы, а снаружи. Перед ней открылся луг, поросший мягким мхом. Лучи заходящего солнца окрашивали его в нежный розовый цвет. По краю луга стоял с десяток одетых в набедренные повязки хафлингов. И все они, словно впав в транс, без устали колотили по большущим, странной необычной формы там-тамам.
В центре луга высилась башенка из огромных серых гранитных блоков. Ее стены были абсолютно гладкими, и Садира едва различала, где кончается один блок и начинается другой. На вершину башенки вела крутая каменная лестница.
На самом верху находился маленький домик из белого мрамора, перед дверью которого стояла дымящаяся бронзовая жаровня. Рядом лежали мешки и оружие Садиры и ее друзей. А впереди, гордо подняв голову, стояла Анезка и еще один хафлинг, надо сказать, довольно странного вида. С ног до головы он был выкрашен в зеленый цвет, а на голове в копне всклокоченных волос красовался венок из переплетенных ветвей. В руках этот хафлинг держал посох Ктандео.
Воспользовавшись посохом в поместье Агиса, Садира поняла, что иметь с ним дело куда труднее и опаснее, чем она полагала. Так что ей совсем не нравилось видеть подобное оружие в руках лесного дикаря. Кроме того, посох наверняка еще понадобится в борьбе против Калака.
У подножия башенки Садира увидела большой дуб. Как-то странно он смотрелся посреди луга, в окружении гнущихся во все стороны елей и пальм. Впрочем, одиночество, похоже, не помешало дубу вырасти высоким и крепким.
Вокруг дуба, держа в руках деревянные чаши, стояло множество полуросликов: и мужчин, и женщин. Кое-кто украсил свои руки или ноги красочными птичьими перьями, но большинство было одето только в набедренные повязки. Все они с видимым нетерпением поглядывали на вершину каменной башни.
– Ты очнулась, – раздался откуда-то слева голос Агиса.
– Я чувствую себя так, словно недавно умерла, – нетвердо ответила Садира, поворачивая голову в его сторону. Агис висел в нескольких футах от нее на огромной, вкопанной в землю каменной плите. Кожаные ремни, пропущенные сквозь отверстия в камне, плотно охватывали руки и ноги аристократа. У подножия плиты Садира заметила круглый бассейн, бурый от старой, успевшей высохнуть крови.
– Что случилось? – спросила Садира.
Туман у нее в голове, наконец-то рассеялся, и она поняла, что висит на точно такой же каменной плите, как и Агис.
Аристократ рассказал о том, что произошло на тропе.
– Извини, – сказал он, описывая, как Садира задела за бечевку. – Будь я осторожнее, нас бы не застали врасплох.
– Она жива, – услышала девушка голос Ниивы. – Так что нечего извиняться.
Посмотрев направо, Садира увидела гладиаторов, привязанных к таким же каменным плитам.
– Это Анезка завела нас в засаду, а не Агис, – поддержал партнершу Рикус. – Она во всем виновата. Возможно, она поступила так из-за того случая с пауком.
– А может и нет, – прервала его Ниива. – Сомневаюсь, что мы когда-либо узнаем наверняка. Сейчас это уже не так важно. Она мотнула головой в сторону каменной башни. – Похоже, нам предстоит встретиться с тем, кто нас поймал.
Действительно, в этот миг выкрашенный в зеленый цвет хафлинг спокойно шагнул с вершины башни прямо в воздух. Вместо того, чтобы упасть, он медленно поплыл в сторону незванных гостей из Тира. В руках он по-прежнему держал посох старого Ктандео.
Анезка тем временем быстро спустилась по ступенькам на землю. Там к ней присоединилось полдюжины украшенных перьями хафлингов. Кто-то протянул ей деревянную чашу. Все вместе они направились к Садире и ее спутникам.
Когда зеленый хафлинг подплыл поближе, Садира заметила у него в носу большое золотое кольцо. В ушах красовались серебряные украшения, а на шее, на цепочке, висел обсидиановый шар.
– Как к тебе попал этот посох? – сурово глядя на Садиру спросил полурослик.