Охота на джокера
Шрифт:
Рида встала, отошла к белой каменной балюстраде и с улыбкой продекламировала:
— Я вступаю в этот печальный Танец, Танец Смерти,
И оставляю всякую радость на земле.
Это старые стихи из одной берлинской церкви, — пояснила она. — Я больше не решусь танцевать этот Танец. Я ушла, когда почувствовала, что на пределе. Либо я сверну себе шею в самом буквальном смысле, либо умрет моя душа. Я достаточно сделала как джокер. Особенно если учесть, что я вообще ничего не обязана была делать. Теперь я хочу быть человеком.
— Вот
— И я должна его в этом убедить?
— Ты ничего никому не должна. Только скажи, если захочешь, подходит он для этого или нет. Не сейчас, а в конце вашего путешествия. А уговорить его — моя забота. Ты согласна?
— Да. Только — услуга за услугу, мейнхеер Якоб. Я тоже хочу кое-что у вас узнать.
— Если я могу помочь тебе…
— Вы проводили расследование после смерти Юзефа?
— Конечно.
— И?
— Ничего. Подробностей я сейчас не помню, но ты можешь забрать у меня досье. Я специально его подготовил, пока ждал тебя. Это не политическое убийство с вероятностью 100 процентов и вообще не убийство с вероятностью 99. Просто несчастный случай.
— Хорошо. Но тогда — как же Конрад?
— А что — Конрад? — Баязид с видимым неудовольствием повторил имя племянника.
— Вы навещали его? Посылали врачей, чтоб они его осмотрели?
Губы мейнхеера Якоба сжались.
— Не вижу в том нужды. Он всегда был сумасбродным истериком. Если бы я принимал всерьез все его выходки, меня бы уже не было на свете. Захочет со мной связаться — свяжется. Захочет вылечится от своей немоты — излечится.
С минуту Рида размышляла, не поделиться ли с Баязидом своими подозрениями, потом отбросила эту мысль. Это дело ее и только ее.
— Спасибо вам за все, мейнхеер Якоб. Досье я, с вашего разрешения заберу, а взамен предоставлю вам через несколько недель досье на господина Граве. По рукам?
И они расстались, как всегда размышляя, кто кого на сей раз обвел вокруг пальца.
Кафе называлось «Птицелов». Окна были затянуты зеленой сетью с крупными ячейками, вместо стекол — голограммы. Тропический лес, теплый сумрак, дождь, стекающий по голубоватым листьям. Динамики, спрятанные под потолком, наполняли помещение негромким шумом воды и птичьими голосами.
Майкл усмехнулся — такие заведения были в моде на Земле лет тридцать назад. Вот и разбери-пойми, в каком времени они тут живут.
— Ну, как город? — поинтересовалась Рида.
Майкл пожал плечами.
— Неинтересно.
— Неужели?
— Честное слово. Я повсюду натыкался на вас. Ваши деньги, ваши идеи, приглашенные вами художники. Кажется, в этом городе не осталось ничего своего.
«А во мне осталось? — возмутилась Рида мысленно. — А в тебе останется через десять лет? Покрутись-ка на моем месте, а потом поговорим».
— Вы на меня сердитесь? — спросила она кротко, заказав местные деликатесы и отпустив официанта.
— А за что, разрешите полюбопытствовать?
— За этот спектакль в магистрате. Мне показалось…
— Рида, я похож на человека, который будет сердиться на нож за то, что он острый? Вы — ребенок. Жестокий, забывчивый, беспечный. Но тут уж ничего не попишешь.
— Если я — ребенок, то кто же тогда Юзеф?
— Вот именно. Дреймур — планета детей. Вы самозабвенно играете кто во что горазд, а потом смотрите на то, что получилось и разводите руками. Зато, похоже, игрушки вам даны такие, о которых взрослые могут только мечтать, — Майкл не знал, как лучше убедить ее, а потому воспользовался идишем — ее тайным языком. — Ваш Юзеф — schleimnasl — растяпа. Или, дословно: человек с дурной судьбой.
— Так вы знаете, что произошло той ночью?
— Нет, конечно. Не торопитесь, пусть это будет правильный детектив. Будем опрашивать свидетелей, выдвигать версии. В глубине души зная, что имя преступника все равно откроется только на последней странице.
— Когда он, внезапно появившись из темноты, приставит пистолет к моей тонкой беззащитной шее и злорадно захохочет. И тогда вы… Ладно, там видно будет. У вас есть какие-нибудь заведомо ложные версии?
— Сколько угодно. Во-первых, вы все время спрашивали, брал ли Юзеф в долг. Но должника убивать бессмысленно. А вот кредитора — смысл прямой. Нужно проверить, не давал ли он кому-нибудь большой суммы в долг.
Далее, если я правильно понял ситуацию, им мог кто-то управлять. Здесь возможны два варианта: Юзефу это не понравилось, он попытался избавиться от своего опекуна, но неудачно. Либо это не понравилось кому-то другому, и возникла конкуренция. Как тут насчет мафии, бандитских шаек, политических кланов?
— Спокойно. Были пираты, да все сплыли. Кроме того… Ладно, продолжайте.
— Ну, и третий мотив — ненависть. Личная или… — Майклу это только сейчас пришло в голову, — …или религиозная. Какая религия в Арженте?
— Самые разные, разумеется. Большинство — протестанты, но есть и католическая церковь, и синагога. Правда у меня неплохие отношения со всеми.
— Не то. Здесь нужна какая-то полулегальная секта, отпавшая от официальной церкви, с харизматическим лидером, очень нетерпимая. Джокеров можно считать дьяволопоклонниками?
— Можно считать кем угодно. Но, повторяю, у меня никогда не было столкновений с… — тут она вспомнила отца Андрея и запнулась. — Ладно, что говорить, легче навести справки. Но вы упускаете из виду одну деталь.