Охота на Князя Тьмы
Шрифт:
– Должон уж быть, Инесса Ивановна. Я говаривала Тишке поспешать, – ответила ей со странным деревенским акцентом молодая девушка в фартуке. И тут же затерялась за спиной выступившего вперед мужчины.
Одетый с иголочки, высокий, симпатичный блондин лет тридцати держал в руке трость и смотрел на меня нечитаемым взглядом. Таким внимательным, что стало не по себе.
Это еще кто такой и что ему от меня нужно?
– Софья Алексевна, я нашел вас на полу, вы лежали без чувств. По всей видимости, ушиблись затылком, – приятный
Хотелось бы… Интересный мужчина. И глаз задумчивых с меня не сводит.
Я отрицательно качнула головой. Он отвесил поклон.
– Позвольте представиться. Граф Бабишев Сергей Данилович. Ваш… жених.
Я нервно сглотнула, пытаясь отдышаться.
Жених? У меня? Да еще и целый граф…
Час от часу не легче. Еще только утром наслаждалась свободой, а тут нате вам… распишитесь.
– Это какая-то шутка? – с надеждой в голосе поинтересовалась я.
– Отнюдь, – пожал плечами блондин и слегка улыбнулся уголком губ. – Не в моей привычке шутить над благородными барышнями. Да и Инесса Ивановна не позволит.
Подтверждая его слова, старушка усиленно закивала.
А может я сплю?
Попробовала ущипнуть себя за щеку. Ай. Больно.
Медленно, чтобы не потревожить больную голову, я поднялась на ноги. Вскочившая старушка попыталась предложить мне руку, но я отказалась. На негнущихся ногах, под строгим присмотром блондина, приблизилась к окну, отдернула занавеску и… застыла.
Припорошенная снегом незнакомая улица. Вывеска «Конторскiя книги» на доме напротив. Люди в странной одежде. И… запряженные лошадьми экипажи.
Может, я умерла и попала в… Нет, на ад не похоже. На рай, впрочем, тоже. Зависла посередине?
Тихонько отдышавшись, я облизала резко пересохшие губы и вернулась к кушетке. Сидеть было удобнее. Больше шансов не свалиться у всех на виду.
Воспитавший меня дед, ныне покойный Прохор Васильевич Леденцов, прошедший за свою долгую жизнь и огонь, и воду, и медные трубы, любил повторять, что смерть – это всего лишь отсутствие сердцебиения. А значит и бояться ее не стоит.
Я и не боялась. Или думала, что не боялась. Иначе к чему этот зашкаливающий пульс и отдышка?
– Сонечка, дорогая, – Инесса Ивановна подняла руку и погладила меня по плечу. – Ты совсем-совсем ничего не помнишь?
Рассказывать, что мои воспоминания разительно отличаются от тех, на которые она надеялась, я не стала. Вместо этого отрицательно качнула головой.
– Где я?
Старушка всхлипнула, взяла протянутый ей одним из гостей платок и промокнула выступившие на глазах слезы.
Странно. Я ее в первый раз вижу, но почему-то печаль этой женщины вызывала непонятную тяжесть в груди. Хотелось успокоить, утешить. Но как?
– Это твой дом. А я – твоя тетушка, Инесса Ивановна Замировская. В честь вашей с графом помолвки был назначен праздничный обед. Ты отлучилась из столовой. Долго отсутствовала. Его сиятельство отправился тебя искать…
– Помолвки?
А может я попала в параллельную реальность? Прямо из грязной парадной перенеслась в тело своего двойника? Очень похоже на сюжет одной из прочитанных мною книг, где все закончилось свадьбой и детишками. Но чем черт не шутит?
– Вы оказали мне честь, согласившись стать моей женой, Софья Алексевна, – тяжело вздохнув, добавил мой свежеиспеченный «жених».
Не то, чтобы я ему не верила…
Видный. Красивый. Мужественный. И вроде, кажется, при деньгах. Нельзя не признать, что у той, другой Сони, был хороший вкус.
Я открыла рот, чтобы сообщить присутствующим, что мне бы с собой разобраться, а потом уже о помолвке думать, как вдруг распахнулась дверь и в комнату влетел грузный мужчина с пышными бакенбардами, переходящими в не менее пышные усы.
На его черном пальто белели не успевшие растаять снежинки. А в руках был зажат габаритный кожаный саквояж.
– Инесса Ивановна, голубушка, я спешил как мог. Что у вас приключилось? – скинув верхнюю одежду прямо в руки девушки по имени Глаша, он поставил на стол сумку и подошел к кушетке.
Маленькие глазки забегали по гостям, выискивая больного, пока не остановились на мне.
– Сонечка, милая, как вы бледны!
Подскочив с места, моя так называемая тетушка, схватила мужчину за руки.
– Модест Давидыч, предобрейший, спасайте! Вся надежда только на вас, – она снова всхлипнула и перевела на меня тоскливый взгляд. – Сонечка ударилась головой и нонеча совсем ничего не помнит.
– Эка напасть! – покачал головой мужчина. Сев рядом со мной, он махнул рукой в сторону присутствующих. – Господа, вы не могли бы оставить нас с Софьей Алексевной наедине. Инесса Ивановна, вам, как ближайшей родственнице, можно остаться.
И минуты не прошло, как комната опустела. Последним выходил граф, который, отвесив нам со старушкой поклон, прикрыл за собой дверь.
Модест Давидович поднялся, распахнул окно и кислорода стало в разы больше. Я, наконец, смогла вздохнуть полной грудью.
– Откройте рот, милочка, – попросил врач и принялся изучать его содержимое.
Следом начал ощупывать шишку на голове. Шею. Оттягивать веки. Спрашивать, где болит. Затем поднялся, подошел к столу, вытащил из саквояжа продолговатую трубку. И только когда он приложил один конец к моей груди, а ко второму прислонился ухом и попросил задержать дыхание, до меня дошло – это что-то вроде стетоскопа.
Закончив, он почесал нос и вздохнул.
– Что последнее вы помните, дитя мое?
Вонючая парадная? Выстрел? Думаю, этого ему знать ни к чему.