Охота на "тринадцатого"

Журавлев Владимир Борисович

– Наше дело предложить, - буркнул старшина, свистнул товарищей, они напялили летные шлемы и озабоченной компанией удалились куда-то в недра ремзоны.

Офицер проводил их недоуменным взглядом, уж очень поведение экипажа не совпало с заявленными планами - и все же решил заняться навигационным оборудованием. То есть хотя бы посмотреть, какими возможностями он как астронавигатор располагает. То есть - попытаться вспомнить хоть что-то из астронавигации, хоть какие-то крохи из того, что изучал... Собственное запальчивое решение махнуть рукой на штабные интриги и перевестись в летно-подъемный состав больше не казалось ему хорошей идеей.

Тем более что обыденная жизнь летно-подъемного состава оказалась не сильно отличной от штабной клоаки: несмотря на поступление новой техники, никто не спешил ее осваивать, техники, например, уже в начале вахты принялись изгонять радиацию из организмов посредством пайкового алкоголя, оружейники таскали что-то явно для личных нужд, а экипажей и вовсе не было видно... в общем, никто не рвался добывать славу для России. Все прекрасно понимали, что чем быстрее освоишь технику, тем быстрее бросят в бой - и положенные на ознакомление и тренировки десять вахт собирались выбрать полностью. А освоить... ну, русским хватает пары часов непосредственно перед боем, это всем известно.

Старший лейтенант вздохнул и полез в открытый люк дисколета. Как он же сам заметил, космофлот - не танцевальное шоу, в космофлоте дисциплина. Ну, должна быть. Если рапорт подписан - придется служить в летно-подъемном, и нигде больше.

– Кэп!
– услышал он вскоре снаружи.
– Кэптэн Джонс!

Офицер выглянул - у дисколета переминались несколько практически трезвых техников.

– Вы командир "семерки"?

Офицер открыл рот - и задумался.

– Значит, вы, - решил техник.
– Нам тут сказали продублировать хай-хай и загрузить полный боекомплект, хотя на кой черт он нужен в ознакомительный период, кто бы объяснил? Бардак...

– Хай-хай? А чем дублировать?
– удивился офицер.

– Да по старинке, световодами. Да световоды есть, а боекомплект не дают. Говорят, вы не оружейники, и вообще на кой черт он вам в ознакомительный период...

– А что у тебя лицо разбито?
– спохватился офицер.

– При чем тут лицо, мы боекомплект пришли загружать, а нам не дают!

– Понял, что ничего не понял, - сознался офицер.
– Старший? Идем на склады, разберемся с боекомплектом. Я как-никак материально ответственное лицо...

– Ну это обычное дело, что ничего не понял, - согласился техник философски.
– Бардак...

Видимо, разбитое лицо оказало на техников магическое действие, потому что они после складов не сбежали, а зашли еще в трофейный сектор, чего-то там взяли, страшно тяжелое и неудобное. Потом наведались в медблок, потом долго лазили в битой технике, которую натащили в матку тральщики, и везде офицер по подсказке техников что-то требовал, заверял и брал под личную ответственность властью офицера, ничего не понимая и потому холодея от мысли, что документов набирается не на один трибунал. Где-то в процессе с ним пересекся Буревой, недоуменно оглядел, подумал себе чего-то, переговорил с экипажем, в результате обгавкал за то, что он забыл в истребителе свой летный шлем, вручил его и исчез. И тут же по внутреннему переговорнику посыпались указания, все из разряда "зайти, отобрать силой, утащить". Техник поглядывал странно, потом не выдержал и спросил, зачем летный шлем на голове внутри матки? Чтоб потелось лучше, что ли?

– Положено!
– рявкнул офицер, злясь на самого себя.

Техник с чего-то потрогал скулу, пробормотал вполголоса "все

люди как люди, одни мы дураки" и свернул диалог. Тем более что шлем действительно было положено на дежурстве носить не снимая, имелась такая инструкция, да кто бы ее соблюдал.

До конца дежурства они молча получали, визировали, таскали и устанавливали на истребитель всякую хрень, так что в результате изящный недавно боевой дисколет превратился действительно в какого-то черта. Рогатого.

– Уф, - сказал в конце смены взопревший офицер.

– Ага, - поддакнул техник.
– Чтоб я вас еще обслуживал. Переведусь во вторую эскадрилью, к нормальным. Напрягаемся, стараемся, а смысл? Никому ничего не надо, а нам зачем? Всю империю на своих плечах не утащить, экзоскелет треснет! Все нормальные не напрягаясь дожидаются пансиона, нам домики обещали в зеленой зоне центральной базы, но с вами разве доживешь...

И тут события понеслись.

– Боевая тревога!
– заревел в переговорнике голос Буревого.
– "Семерке" старт! Кэп, твою Даждь-бога мать, ты где? Старт!

Кэп дал старт. Ремзона, стартовые площадки, люк - есть!

– Скафандр и личное оружие!
– отрывисто приказал командир.
– Надеть, а не пялиться! Куда?! Панель управления огнем ставь, вторым стрелком будешь! Нафиг нам навигация в ближнем бою? Навязался на наши головы, м-мать твою Даждь-бога милостию...

Люк переходной кишки мягко надвинулся, отсекая мирные шумы стартовой площадки.

– Серж!
– рявкнул командир.
– Шевели хордами, сожгут!

– Куда шевелить, через иллюминатор, что ли?!
– огрызнулся пилот.
– Выпускающие где? Я за них створки не открою!

– Торпеду им в задницу!
– мгновенно взбесился стрелок.

– Действуй!
– решил командир.

Замерев от ужаса, офицер смотрел, как вынырнула из-под диска торпеда - своя, российская торпеда!
– и ударила в створку своей же стартовой площадки, самой надежной стартовой площадки в мире...

Защелкали диафрагмы компрессионного периметра, рухнула штора, спасая техников в ремонтной зоне, воздух, дым и пар клубами вырвались наружу, разом упало до аварийного освещение...

– Х-ха!
– свирепо крикнул пилот и кинул дисколет в пролом.

"Семерка" вырвалась в космос - одна против своры истребителей с подошедшей матки европейцев.

– М-мать!
– оценил командир.
– Атакуем!

Полыхнуло - офицер не сразу понял, где и что. Оказалось - датчики. Как тут же выяснилось - все.

– Вау!
– сказала удивленно электроника и выключилась.

– Олл-аут, - пробормотал командир.
– Ну это ж надо: от чужого залпа маткой прикрылись, так свои врезали, хотя бой не начался и даже тревогу еще не объявили! И какая сволочь придумала этот олл-аут? Из трассеров бы его... Так, стрелок! Кэп, мать твою, не тормози, тебе говорю! Трассеры в ручное управление!

– Щас!
– спохватился офицер.

– Не щас, а уже! Потом разберешься, что и как, стрелять пора! Олежка, торпеды тоже на тебе, кэп тормозит!

– Я за, но у меня всего десять пальцев, а трассеров... щас посчитаю...

– У тебя двадцать пальцев! Про ноги забыл? Всё, Серж, на полной в лоб, больше ничего нам не остается!

– На всех "Дьяболо" - в лоб?! А не подавимся?

– На матку! Давай!

– Ах на матку... но это все равно через "Дьяболо", а их знаешь сколько? До черта, вот сколько!