Охота на "тринадцатого"
Шрифт:
– Шурка глаза пожгла!
– пояснила она.
– Нарвались на лазер, защита еле выдержала, а она же, дура, противолазерный щиток терпеть не может, говорит, целиться мешает! Георгий, ты как вообще? Ее бы посмотреть.
– А я знаю, как я?
– пробормотал офицер.
– Чем мне шлем разбили, а? Он противоударный! Удивительно, голова не противоударная, а целая, зато шлем... Олег, ты еще здесь? Не тормози.
Стрелок изменился в лице и сорвался с места. Вдвоем со старшиной они осторожно достали амазонку из покалеченного истребителя. Девушка держалась за лицо и тихо скулила. Офицер переборол кашель и побрел в ремзону, где вроде было не так задымлено.
– Эс-оу-эл!
– донеслось торопливое из динамиков внутренней связи.
– Личный состав "Локи" выходит из боя! Согласно гуманным принципам войны требуем коридор безопасности для отхода! Или хотя бы уберите этих зверей! А-а!..
– Я им покажу коридор безопасности!
– угрюмо пообещал старшина.
– Я им покажу гуманность! Олег, у тебя трассер на автономке есть?
– У меня даже ракетные кассеты есть!
– зло сказал стрелок.
– Борух, я с тобой!
Офицер оглянулся - пилот без лишних слов уже снимал с диска что-то грозное и совершенно офицеру незнакомое. Белокурая комэск амазонок проводила убегающий экипаж "семерки" озадаченным взглядом.
– Психушка, - пояснил офицер.
– Вот так у них проявляется. Экипаж очень болезненно воспринимает участие девушек в войне. Пожалуй, даже не болезненно, а... с ума он сходит. Александру на ровную поверхность, вот этот стеллаж подойдет. И принесите медицинский набор из "семерки" ... если он уцелел, конечно...
Он осторожно взялся за узкие ладошки амазонки и тихонько отвел от пораженного лица. Глянул - и внутренне признался себе, что тоже больше всего на свете хочет сейчас взять в руки гранатометный "залп" и убить, как грозился старшина, всех. Вот просто - взять и убить. Только он не мог себе позволить эту слабость. Он - врач. Он - лидер мятежа. И сейчас его дело - не убивать, а спасать доверившихся ему людей.
Глаза девушки, к его огромной радости, оказались целыми. Успела зажмуриться, умничка! А обгоревшая кожа что? Пустяк, банальная задача для обычного медицинского геля! И, конечно, противошоковое, но это само собой...
Он осторожно и четко работал. Ольга Милая заглядывала через плечо, и тогда светлые кудряшки щекотали ему щеку. Это было новое и удивительно приятное ощущение.
– Товарищ младший лейтенант, - неожиданно робким голосом произнесла амазонка.
– А вы сами видели "тринадцатого"?
Офицер закончил обработку ожога, обернулся и недоуменно уставился на нее.
– Ну... не могли же все это сделать вы?
– смутилась Ольга.
– Три десятка беспилотников, SS, палубные "Торы", охрана стартовой зоны... когда мы подоспели, здесь же было все разгромлено! Мы так, добили да вас прикрыли. Здесь точно побывал кто-то еще! Так видели?
Офицер оглядел учиненный ими хаос, сам удивился, покрутил в затруднении пальцами...
– А как же?
– в результате пробормотал он.
– Как тебя.
– Значит, нас действительно поддерживают, - задумчиво сказала амазонка.
– Невероятно, но факт...
И внимательно глянула на офицера. Но он только головой помотал. На него снова накатила тошнота, не до загадок.
– Кэп, срочно в пилотажную!
– внезапно сказал по переговорнику Буревой.
– Каратели подошли! И знаешь, что они делают? Жгут наши истребители, которые рубятся с европейцами! Если у тебя ничего на этот случай нет, нам конец!
– И где пилотажная?
– торопливо спросил офицер, знаком передавая амазонкам раненую.
– В виртуальном верху, где же еще! Не тормози, кэп, бегом!
– А местный экипаж не помешает?
– Какой экипаж?
– Но полторы тысячи бойцов так просто не...
– начал офицер, потом вспомнил экзоскелеты десантников, махнул рукой и побежал по осевой к лифтам.
– Кто у вас командир?
– спросила спешащая следом Ольга.
– Что-то я так и не поняла!
– Я тоже!
– признался офицер.
– Иногда я. Чаще старшина. И еще пилот командует, но он так, по случаю. Да какая разница? В бою не мешает, и ладно.
– Странный вы экипаж. И старшина ваш странный...
Амазонка резко замолчала. У офицера тоже не нашлось слов при виде груды тел у лифтов. Такое могли сотворить только российские космодесантники в экзоскелетах. Или, кстати, трое пораженных психушкой очень необычной формы...
– И психушка у вас странная!
– вырвалось у амазонки.
– Жуть какая!
– А у вас не жуть?
– машинально спросил офицер.
– Но не такая же!
– А какая?
Лифт опустился резко и неожиданно, рука офицера дернулась к оружию, но пара трупов в углу зеркальной кабины уже не представляла опасности. Офицер отпнул валяющуюся в проходе конечность и вежливо пропустил девушку вперед.
– Да у нас-то...
– пробормотала амазонка, не в силах отвести взгляда от разорванных тел, - Шурке рожу бью...
– Однако!
– А что она не подчиняется? Дура царапучая!
– Так у вас парная?
– припомнил офицер свои научные труды.
– Когда у Шурки психушка, она тебе бьет?
– Я сильнее!
Ольга смутилась. Откровенные признания явно были для нее непривычны, и офицер понял, что сейчас последует деликатная просьба. Такая манера появилась на флоте недавно: открывать немножко душу, чтоб получить взамен равноценно интимную информацию. Офицеру не нравилось, как не нравилась любая расчетливость во взаимоотношениях, но все же это было гораздо лучше, чем наглая бесцеремонность, оставшаяся со времен российского капитализма.
– Георгий, а что ваш старшина так на меня смотрит?
– выпалила девушка.
– Ну, когда думает, что я не вижу?
Офицер отвлекся от мыслей, как выручить прижатые у матки Штерна истребители, и озадаченно глянул на амазонку. Потом вдруг припомнил, что амазонки все неестественно красивы, и кое-что стало понятным. Клоны. Для какой цели элитных красавиц бросили в мясорубку войны, и не просто бросили, а сначала выучили, разрекламировали?
– Инкубаторская?
– на всякий случай уточнил он.