Охота на туманы. Записки из русской деревни
Шрифт:
Тайны старого сундука
Я – один из позитивных отпечатков людей, смотрящих на меня с негативов в виде стеклянных, очень хрупких пластин; не дай Бог уронить или посильнее нажать – разбегутся трещины по их лицам, разъединят их тела, расцепят руки, и не будет мне прощения… Они смотрят на меня из тёмной пучины лет, я дарю их глазам сегодняшнее голубое с белыми облаками небо…
…В старом сундуке сверху лежал семейный помянник. Маленькая пожелтевшая книжечка с именами усопших. Едва открыв сокровищницу, я, можно сказать, равнодушно отложила его, в предвкушении больших тайн. Негативы. Пластинки. Книги. Одежда. Обувь. Фотография. Снова негативы. Книги. Письмо от одного из сыновей. Пересмотрела всё. Перечитала всё. Кое-что примерила. Сложила обратно. В руках остался помянник… Господи!
Вишнепад
Небесное шоу со звездопадом неожиданно завершилось. Смущённо зарделся рассвет, будто темнота, уходя, обнажила что-то потаённое, интимное.
В это утро мне не хотелось спать. Нестерпимое желание пробежаться по утренней росе, охлаждающей ноги до ломоты костей, завязнуть в податливой отдыхающей пашне, которая хранит в себе тепло вчерашнего солнца, и потом снова погрузиться в росные травы, чтобы омыть грязные ступни, не давало покоя.
Деревня ещё спала. Лишь где-то на окраине подавал голос старейший из петухов и лаяла загулявшаяся собака. Подхватив подол юбки, я побежала в старый бабушкин сад, который плавно перетекал в молодую посадку, затем в бахчевое поле, луга для покоса и упирался в реку, на берегу которой папа посадил вишни. Сколько длилось моё сумасшествие, я не помню, но, вдоволь набегавшись, я упала в траву под молодой, усыпанной кровинками, вишней, свесившей надо мной свои тяжёлые ветви. И – о, чудо! Небо закружилось у меня перед глазами, затем будто распахнулось и замерло. На мгновение установилась оглушительная тишина. И вдруг с неба упала сначала одна вишенка и звонко плюхнулась в сонную воду. Потом – другая, третья… Почему я раньше, когда жила в деревне, не знала, что сезон звездопада совпадает с вишнепадом?!! И тогда я почувствовала, что целый год в городе буду скучать именно по этому мгновению и захочу его снова поймать.
Род и Дом
Дом… Старый бабушкин Дом… Это святое место, ибо только здесь я чувствую неразрывную связь с Родом. Дверь с обшивкой. Старая кровать. Старый шкаф. Потемневшая от времени со светлым ликом икона. Мощные дубовые половицы. Почерневший от пожара пятидесятилетней давности потолок. В потолке крюк, на котором некогда висела люлька. У бабушки было четырнадцать детей. В этом Доме особый запах, которым было пропитано моё детство. Приезжая домой, я первым делом иду в Старый Дом, чтобы поздороваться с ним. В минуты смятения и принятия важного жизненного решения я тоже там.
Валяюсь в шелковистой траве в саду. Небо в яблоках – яблочный белый налив прозрачен. Позвоночником чувствую пульс земли. Я сильна. И с каждой минутой становлюсь всё сильнее и сильнее. Городское истощение уходит в прохладную землю.
Бегемотовая белочка
Уже который час Фёдор, вообще никакой, бродил по осеннему лесу, лениво шурша жёлтыми листьями и наслаждаясь ароматом прения. Мужик, можно сказать, сбежал из дому. Натянул портки на залубенелые ноги, схватил фуфайку, снял с гвоздя в сарае ружьишко и отправился старыми тропами, чтоб жена не приставала со своим «наказанием нерадивого мужа». Вчера засиделся с друзьями за столом с бутылью самогона и сковороденью жареной картошки. Сидели до утра, спорили о том, что в фильмах как-то неправдиво показывают самогон: там он всегда мутный, а в реальности – он прозрачный, как слеза младенца, его ж для очистки по несколько раз перегоняют. Спорили и дегустировали. Спорили и дегустировали. А с утра Катька зажужжала: завязывать надо, а Федор огрызался: «Я ещё и не начинал!» «Ага, а кто возвращался домой так, что улица казалась узкой!» – не успокаивалась жена.
В детстве, бывало, скажет отец: «Федька, а пойдём-ка с тобой в лесок, я тебе такие тайны покажу!» Мальчишка заворожённо слушал отца и верил. И действительно: каждый камень, каждое деревце и каждая травинка делились с ними своим сокровенным.
Шу… Хрысь… Хры-ы-ысь… Фёдор остановился в берёзовой рощице и обернулся к бору, который начинался прямо за ней. «Кабан, видать», – спокойно подумал мужик, даже не пытаясь снять ружьё с плеча; ну и что, кабан желуди шукает, пройдёт мимо. Но не тут-то было: между белыми стволами выплыл… бегемот. «Ёксель-моксель, – вскрикнул мужик. – Вот те на – допился!» Ну ладно б белочка, а тут целый бегемот в русской деревне, среди русских берез!
Встреча озадачила и бегемота – он застыл, как истукан в степи. Мужик медленно развернулся и пошёл, не оборачиваясь, чтоб эту невидаль вообще не видеть и не думать, что свихнулся на старости лет. Когда же он вышел к деревне, встретил своих вчерашних собутыльников. Обрадовался встрече с людьми.
– Ты бегемота не видел? – набросились собутыльники на Федьку.
Глаза у Федьки округлились от удивления:
– Так вы тоже видели? Значит, не только меня накрыла бегемотовая белочка?
– Какая бегемотовая белочка? – забуянили мужики. – Поймаем бегемота – хорошие деньги дадут! На опохмел хватит!
Тут Фёдор вообще растерялся, не понимая, в своём ли уме его друзья. А всё дело было в цирке-шапито, который приехал в деревню: запили циркачи и бегемота потеряли, сбежал бегемот, а им без бегемота возвращаться нельзя.
В общем, бегемот по наводке Фёдора был отловлен. Долго смеялись циркачи, а потом рассказали другую историю, имевшую место в другой деревне. Выпустили они слона на прогулку, а тот в лес ушёл. Другой Федька пошёл с ружьишком поохотиться. Ну, тоже поутру не совсем трезвый. Видит: слон. А приученный к общению с человеком, милый и дружелюбный слон видит Федьку и радостно направляется к нему. Федька бегом, слон – за ним! Так и бежал до самой деревни, не веря, что за ним бежит слон, а не нечисть какая-то. С тех пор – ни-ни в рот!
Как баба мужа с кобелём перепутала
После развода Татьяна долго была безмужней. Отвыкла от мужского плеча. Сама строила дом. Правда, отец помогал. Когда дом был готов, переехала туда с сыновьями и огромным псом Беркутом. Кобель часто позволял себе заходить в дом. Особенно, когда был голодным. Бывало, утречком тихонько протопает в спальню хозяйки и давай мордой тыкаться, мол, просыпайся, корми меня.
И вот, Татьяна, будучи в возрасте «бабаягодкаопять», вышла замуж во второй раз. Сразу мужу сказала: «Я так напахалась за жизнь, что очень хочу отоспаться!» Спала несколько дней. Молодожён аж забеспокоился: подойдёт, глянет – спит его Татьяна. А один раз не выдержал и решил приласкаться к жене, а она, не открывая глаз, как треснет ему по морде, бормоча: «Пошёл вон, я тебя уже кормила!» Оцепенел муж от такой ласки, но решил во второй раз попытать счастья: тычется носом в лицо, ищет губы, а жена: «Ну, уйди, ничо не дам!» Обиделся. Оставил Татьяну в покое.
А когда та проспалась, рассказала ему, что ей сон снился, как голодный Беркут её будил…
Молочная песня для Маши
Каждое утро Мария просыпается ни свет ни заря, чтобы услышать молочную песню. Мир замирает, и с каждого двора слышен звон молока о подойники. Маша любит молоко и Корову. Каждое утро провожает свою любимицу на пастбище и каждый вечер встречает её. В одно утро она проспала и долго бежала за Коровой с литровой кружкой, причитая: «Ну, может, у неё хотя бы пена для меня осталась?»
А по вечерам проходит особая церемония встречи с Коровой. Мария обнимает её массивное тело и начинает нараспев приговаривать: «Ты такая красивая Корова! У тебя такая красивая шёрстка! У тебя такие красивые копытца, они похожи на каблуки! У тебя самые красивые в мире коровьи глаза и самые длинные ресницы!» Корова млеет от ласковых слов, а потом её глаза наполняются слезами. Огромные коровьи слёзы падают в землю…
Охота на туманы
Охотилась на туманы. Оказалось, пять утра – это поздновато для такого вида охоты. Туманы отступали быстрее, чем я к ним ехала. Мой старенький велосипед дребезжал на колдобинах, грозя развалиться. Туманы ушли через луга к реке и истаяли вмиг у подлеска. Желаемая фотография не получилась.