Охота на волков

Аладышев Егор

– Я доведу вас до места, а опосля?

– Вот как доведёте, так и решим… – ещё больше нахмурился капитан, – Всё по порядку, поэтапно, так сказать!

С каждым словом, сказанным Юрьиным, Егоров всё больше, всё непоправимее тяготился той историей, в которую оказался втянут. И на душе у него становилось всё поганее. Невидимые руки дурного предчувствия цепко схватились за шею охотника.

Егоров, как опытный охотник – промысловик, знающий не понаслышке, что такое длительные переходы по местным лесам, возможно, объективнее всех других участников предстоящего похода осознавал всю трудность и опасность намеченного пути. И этот нелёгкий поход по дремучим местам, усугублённый тем красноречивым обстоятельством, что где-то там находится неприятель, в разы

увеличивал шансы всей группы на верную гибель. А погибать Егоров не хотел. Свой долг перед Родиной он выполнил и планировал теперь жить для своей семьи и себя самого, в конце концов. Но не опасные, глухие лесные дали и вражеские пули тревожили его сердце так сильно в те минуты, как то гнусное обстоятельство, что в предстоящем деле, для него самого, не было ни какой ясности. Столь простой, но очень важной стороны всякого действия. Даже самому тёмному человеку, в самой простой, незначительной работе нужна ясность. Понимание того, что делать и зачем делать. Ведь без этого сложно решить внутри себя – как делать. А тогда – нет и результата. Егоров был лишен понимания, как минимум, двух из трёх архиважных и значительных компонентов понимания стоящей перед ним задачи. И даже «что делать» Егоров понимал не до конца. Довести группу до конкретного места – это понятно. Так же ясно – каким примерно маршрутом. Но цель? Последующие действия группы? Без этих знаний сложно было определить – как вести группу. Если основной задачей являлась скрытность передвижения, то Егоров мог бы вести своих подопечных хоть по пояс в болотной трясине. Если в приоритете время, то уже по сухим ягельникам. В какое именно место на указанном квадрате необходимо выйти? Квадрат на карте, хоть и не город, но и не деревушка. И вроде бы решил Егоров про себя не лезть больше к Юрьину с вопросами, но зудящее душу желание понять для себя хотя бы самое малое взяло верх.

– Хорошо, хорошо… – задумчиво закачал головой Егоров, скрестив руки на животе, – Но, всё ж таки, какая у нас цель? Может быть, я вас чуть иначе бы попробовал отвести.

Юрьин, медленно прогуливающийся туда – обратно вдоль стола, остановился и нарочито посмотрел на Егорова.

– Товарищ Егоров! – раздражённо, но тихо процедил сквозь зубы капитан, сложив руки за спиной, – Много вопросов от вас! Вашу задачу я вам объяснил! Сами вчера говорили, что дорогу эту знаете! Не надо тут теперь размышлять, понимаете ли, – маршрут утверждён!

Точно стена выросла перед Егоровым. Не прошибаемая, кирпичная стена. И сквозь неё уже было не разглядеть банальных вещей – что капитан госбезопасности тоже человек, как и все другие присутствующие, со своими человеческими слабостями, что он не начальник Егорову – колхозному охотнику. Что Егоров волен в любой момент встать и уйти, не сказав ни слова, что он вправе требовать извинений за грубый тон Юрьина. Но словно паралич охватил его.

Егоров посмотрел на Юрьина совсем иным, телячьим взглядом. Взглядом покорного раба, осознающего свою низменность перед хозяином. Он был не в силах проронить и слова. Язык его обмяк, сделался тяжелым, губы плотно сжались. Егоров чувствовал свое бессилие, свою уязвимость перед капитаном госбезопасности. Любое сказанное им слово, даже тщательно подобранное и выверенное, не стоило и ломаной копейки для этого человека в форме. Юрьин мог легко парировать сотней слов на каждое, сказанное им, и они были бы весомее, твёрже, значительнее.

«Откуда это во мне? – с обжигающей горечью подумалось Егорову, – Когда, в какой момент жизни я стал таким? Что за слабость, что за нерешительность?» Егоров помнил себя другим: горячим, твёрдым, борющимся. Что же стало с ним теперь? Откуда эта очевидная, ни чем не прикрытая слабость? Что это? Усталость, возраст, опыт? Синие галифе и погоны с красной окантовкой – время выработало в нём новые условные рефлексы, новую стереотипную реакцию организма. Рефлекторная дуга, исходящая от формы представителя госбезопасности замыкалась на страх.

А в глазах Юрьина горела уверенность в собственной силе, непоколебимость. Это был взгляд победителя,

вершителя судеб. И смотрел он прямо в глаза Егорову. И лёгкая самодовольная ухмылка проглядывалась через прищур холодных, голубых глаз капитана. Стыдясь собственной ничтожности, Егоров отвёл глаза в сторону.

8

Юрьин несколько раз проверил содержимое вещмешков, боезапас и готовность оружия своих бойцов. Он лично убедился в исправности радиостанции «Север – бис», в том, что все запасные комплекты батарей в упаковках, аккуратно уложены. Перепроверил и содержимое своего планшета: карту, бинокль, компас, письменные принадлежности. Капитан так долго ждал завтрашнего дня, что эти, последние часы казались ему невероятно длинными. Юрьина наполняло радостное волнение, словно перед выпускным, и он не знал, чем же занять себя, чтоб утро настало быстрее.

Бойцы его собрались на не большом крылечке у входа в избу. Им тоже не спалось, и они коротали поздний вечер под разговоры.

– Чего не спим, орлы? – весело спросил капитан, выйдя из избы.

– Пока не спиться… – неопределённо пробурчал в ответ старший из них – высокий, узкоплечий сержант Иванов, дымя папиросой.

– Волнуемся чего-то! – улыбнулся круглолицый, коренастый боец Рудык с огненно – рыжими, но коротко остриженными волосами, сидевший рядом с сержантом на окне веранды. – Уже б утро скорее!

– От меня что ль устали, а, Рудык? – улыбнулся глазами капитан. – Ты, кстати, шевелюрой своей нас в лесу демаскировать будешь! Ты в курсе?

Иванов засмеялся, подавившись табачным дымом, и закашлял.

– Так постригся ж… – виновато пожал плечами Рудык, ощупывая короткие, жёсткие волосы и покраснел своим веснушчатым лицом.

На ступеньках сидел рядовой Чижиков. Он настолько увлечённо читал маленькую, толстую книжку в мягком переплёте, что не сразу услышал голос капитана.

– Иванов! Всю деревню, понимаешь, задымил! – отмахиваясь от табачного дыма, нахмурился Юрьин.

Чижиков, словно вернувшись в реальность, вскочил и прижал книгу к ноге.

– А ты чего не спишь? – обратился к нему капитан, уткнув руки в бока. – Что там у тебя? Устав?

– Никак нет! – кротко проговорил Чижиков и стал убирать книжку под маскхалат.

Бледнолицый, русоволосый, не приметный с виду парень по фамилии Чижиков был самым молчаливым из трёх подопечных Юрьина. Излишняя интеллигентность не позволяла ему болтать попусту. Он больше читал и часто пребывал с видом задумчивым, сосредоточенным, словно вечно нагруженный трудноразрешимыми задачами. Однако, двое его товарищей, сержант Иванов и рядовой Рудык, хоть и соответствовали поведением и интересами своим ровесникам, но над молчаливым Чижиковым не подшучивали, держали его в коллективе. Впрочем, у этих трёх не похожих с виду ребят объединяло одно общее обстоятельство, – они все были с первых дней на фронте, кто-то несколько месяцев, а кто-то и больше года. Все трое добровольно изъявили желание попасть в органы госбезопасности, прошли все необходимые проверки и имели идеальные анкеты.

– Давайте, ребята, спать! – с серьёзным видом сказал капитан. – Вставать нам рано, с петухами, понимаешь, а потом будет длинный и трудный путь!

– Товарищ капитан! – обратился к нему Иванов, вышвырнув окурок за забор, – Может, хоть сейчас какую-то ясность внесёте – что нас там ждёт?

– Девки голые! – посмеялся Юрьин, но, чуть подумав, добавил: – Пойдёмте в дом, расскажу.

Иванов, Рудык и Чижиков расселись за длинным столом, возле уже пустого самовара. Юрьин сел в начале стола, на хозяйское место.

– В общем-то, кое-что, братцы, вы уже слышали. Идём не воевать! – рассказывал капитан, сложив руки на стол. – А, вообще, вы – парни опытные, должны были догадаться, что к чему.

– То, что в тыл финнам идём ещё пару месяцев назад поняли! – перебил капитана Иванов. – С какой целью, вот, что не ясно!

– Будете вести наблюдение! Собирать информацию и докладывать сразу в управление. Сколько – не знаю. Может, и месяц, может, и все три. Подробности ближе к делу. Задание секретное, ни кому не болтать!