Охота в атомном аду
Шрифт:
Никакой дорожной полиции не было и в помине, что в сочетании с шелестевшей где-то прямо над головой непонятно чьей авиацией и отчётливо слышной со всех сторон канонадой, похоже, изрядно нервировало всех участников дорожного движения.
Постоянно обгонять соседние машины оказалось нереально, и это я понял очень быстро. Сначала мне пришлось резко сбавить скорость, а затем, минут через сорок ну очень медленной езды, в леске, на перекрёстке двух дорог, где-то, судя по попавшимся навстречу указателям, у Гейслингена, я в числе других штатских шпаков влетел в плотный затор.
И здесь я впервые после сгоревшей ночью «ракетной долины» встретил на пути следования несколько сотен американских солдат, включая заблокировавшую движение (как мне сначала
Остановившись в крайнем слева ряду, я не стал выходить из машины, подобно прочим немцам и немкам, которые бесцельно бегали или стояли вокруг своих машин, курили, с опаской смотрели на небо и заметно нервничали. Подходить близко к американской технике они не решались, поскольку выстроившиеся цепью поперёк дороги солдатики с буквами МР на касках и винтовками М14 на изготовку имели вид весьма решительный. Я присмотрелся к обстановке и очень скоро мне стало понятно, в чём тут дело.
Откуда-то с севера на юг двигались две гигантские 280-мм пушки М65 «Атомная Энни» с маркировкой 216-го батальона полевой артиллерии армии США. Если кто не помнит, каждая из них – это фактически осадное орудие, которое было способно стрелять трёхсоткилограммовыми (в том числе и ядерными) снарядами. В походном положении такая весящая 78 тонн двенадцатиметровая дура, шириной в три с лишним метра, передвигалась с помощью сцепки из двух присоединённых к лафету орудию «цугом» (ну то есть один спереди, другой сзади) коротких двухосных тягачей, передний из которых являлся ещё и управляемым. Подвижность и маневренность подобного «автопоезда» не выдерживала никакой критики, и во многом именно поэтому в 1963 году М65 окончательно сняли с вооружения в пользу тактических и оперативно-тактических ракет.
Однако здесь и сейчас это угробище всё ещё было одним из компонентов «несокрушимой атомной мощи» американской армии. Именно поэтому две «Атомных Энни» в сопровождении положенного транспорта (в числе которого на дороге оказался даже армейский автокран) и многочисленного личного состава куда-то ехали (куда именно, это, разумеется, «военная тайна»). И, судя по всему, при повороте на этом самом злополучном перекрёстке с передним тягачом первой М65 что-то случилось. Возможно, водитель просто не справился с управлением на не очень широкой дороге или что-то сломалось. Так или иначе, в результате этого закреплённый по-походному ствол пушки с лафетом и задним тягачом встали фактически поперёк дороги, а передний тягач, протаранив ограждение шоссе, оказался в сильно накренённом состоянии в придорожной канаве, при этом передняя часть лафета этой М65 фактически легла на полотно дороги.
И это был полный тырдец, поскольку сложно представить, как можно вообще сдвинуть подобную, весящую больше любого тогдашнего тяжёлого танка, длинную, как панелевоз, железяку с дороги. Тут не факт, что помогла бы даже сцепка из нескольких гусеничных тягачей или танков, учитывая, что ни того, ни другого здесь не было. Тем более что из-за этого ДТП вторая М65 не могла ни сдать назад, ни развернуться. В результате вооружённые до зубов американские солдаты и офицеры, практически впав в истерику, носились между своими машинами, одновременно продолжая упорно не подпускать никого к секретным «атомным пушкам». Было видно, как какой-то, слегка похожий на генерала Макартура (очень высокого роста, в высокой фуражке и притемнённых очках в золотой оправе) американский подполковник орал на двоих вытянувшихся перед ним капитанов, но не похоже, чтобы он высказывал что-нибудь дельно-конструктивное. Скорее, что-нибудь классическое, в стиле: «Если бронепоезд не пройдёт за семафор через пятнадцать минут – командующий приказал вас повесить!». В остальном складывалось впечатление, что до почти всех здесь (и военных и гражданских) уже так или иначе дошло, что шансов быстро разрулить эту пробку нет никаких, а объехать её тоже нереально.
В результате это хаотическое скопление техники автоматически становилось настоящим
В общем, рассудив, что ловить мне здесь, скорее всего нечего, я, пока не началось, не без труда развернулся и погнал «Мерседес» обратно по узкой обочине, несколько раз рискуя разбить «мерс», намертво сесть на днище или перевернуться. Но, на моё счастье, машина выдержала подобное издевательство. При этом всё так же, по-бараньи, стоявшие в пробке гражданские бундесдойчи смотрели на меня как на идиота. То ли не одобряли, что я порчу дорогую тачку, то ли не понимали – как же это можно в это время ехать обратно, на восток, к большевикам прямо в лапы?
Чуть позже стала понятна и ещё одна причина, почему они так на меня смотрели – ведь никаких боковых съездов с этого шоссе позади нас не было. Они-то точно знали местность лучше меня. И только в полном отчаянии проехав несколько километров, я неожиданно наткнулся на уходившую вправо от шоссейки узкую, но относительно хорошо укатанную грунтовую дорогу, терявшуюся в лесу. Несмотря на стоявший у самого поворота свежий столб с табличкой «Sie durfen hier nicht aufhalten! Dies is Privatbesitz!» (т. е. «Въезд запрещён, частная собственность», причём про собственность гордо написали с большой буквы), который я недальновидно не заметил, проезжая здесь в первый раз, я всё-таки свернул туда. Не будут же эти «частные собственники» сразу же стрелять по мне на поражение, хотя, учитывая ряд обстоятельств, это не казалось столь уж и невероятным…
Медленно двигаясь по этой, с позволения сказать, дороге, я быстро понял, что она здесь недавно, но при этом по ней много ездили на тяжёлой колёсной технике – грузовиках или самосвалах. Поскольку сильных дождей, похоже, не было, грязи или колдобин на ней не наблюдалось. А поскольку сейчас сюда никто не ехал, можно было предположить, что заканчивается она тупиком.
Так и оказалось. Проехав километра три или около того, я упёрся в нечто вроде банальной стройплощадки. Трафаретные буквы плаката над собранным из крашенной в зелёный цвет жести и досок, единственным здесь хлипким строением (обычная «бытовка», характерная для любой стройки в какой угодно стране мира) гласили, что «Der Bau ist im Gange Baufirme «Fink, Schmunts und K»», то есть работы здесь ведёт некая строительная фирма «Финк, Шмунтс и компания» (по-моему, для Германии вывеска довольно-таки еврейская, хотя я забыл, что это не Дриттенрайх, а ФРГ, где всё давно «денацифицированно» и «толерантно»).
Сама «бытовка», она же, как мне показалось, по совместительству ещё и будка сторожа, оказалась заперта на основательный висячий замок – не особо-то они стремились охранять эту «частную собственность». Тем более если накануне здесь и был кто-то живой, он явно смылся, когда всё началось. Кроме «бытовки» кое-где по периметру стройплощадки наличествовали десяток секций свежего забора, который только начали ставить, а также аккуратно вырытая большая прямоугольная яма, явно под фундамент, следы колёс, кучи земли и песка (похоже, именно песок и возили сюда самосвалы) и две слишком уж чистые бетономешалки, которые ещё явно не проработали ни дня, поскольку, как мне показалось, не были ни к чему подключены. Кроме того, за бытовкой лежали небольшие штабеля арматуры, досок, кирпича и мешков с цементом. По их невеликому количеству было понятно, что стройматериалы сюда только начали завозить. Что именно хотели построить здесь неизвестные мне Финк и Шмунтс с компанией – не понятно. Но было очевидно, что на данный момент строительство явно тормознулось, а в свете последних событий шансы на его продолжение вообще стремились к нулю.