Охотница на Лис
Шрифт:
— Галина, — я почувствовала, как один мускул дрогнул на моём лице, реагируя на столь нелюбимую мной вариацию моего же имени, — Знаете, последние пару дней я весьма тщательно изучил ваше личное дело, и был весьма озадачен. Одна из лучших студенток, блестяще закрывающая каждую сессию. И ваша внеклассная деятельность впечатляет. Мало кто может похвастать таким количеством мероприятий за плечами. И вы только на третьем курсе.
Я скромно улыбнулась, не зная, как реагировать на подобные дифирамбы. В этой бочке с мёдом обязательно должна была появиться ложка дёгтя — не зря же он упомянул, что взялся за мой файл пару дней назад. Мне нужно было просто дождаться того момента, когда он перейдёт к сути своего повествования.
И Сергей Степанович не подвёл. Умолкнув на секунду и так и не дождавшись от меня какой-либо внятной реакции, декан продолжил:
— Однако, меня и весь руководящий совет очень беспокоит, что в последнее время ваше имя…как бы это сказать…слишком часто упоминается в прессе.
— Я бы не назвала интернет-сайты прессой, — возразила я, — Особенно, если учесть, что от большей части разит желтизной.
— И, тем не менее, — продолжил декан, барабаня кончиками пальцев по столу, — В наше время именно таким изданиям уделяется повышенное внимание.
Мне хотелось сказать, что в таком случае, проблемы явно не со мной, а со всем остальным миром, но я решила всё же промолчать. В конце концов, сидящий напротив меня мужчина явно относился к числу людей, почитывающих желтую прессу. А заявлять во всеуслышание, что у декана вместо мозгов труха…в общем, это был не лучший способ помочь себе.
Не желая молчать, я всё же решилась хоть что-то сказать в свою защиту:
— Написанное там — неправда.
— Вот как, — задумчиво хмыкнул Сергей Степанович, — Значит, вы не состоите в отношениях с Елисеем Воронцовым, владельцем сети ночных клубов?
— Состою, — вынуждена была кивнуть я, — Однако, мои мотивы, как и его — они изложены неверно. Никто никого не соблазнял из корысти или любого другого непристойного умысла. Мы любим друг друга.
— Любовь, — протянул декан, — Любовь — это прекрасное чувство. Она толкает людей на безумства, заставляет юные сердца пылать. Я искренне рад за вас и ваши отношения, Галина.
Мужчина замолчал, я тоже ничего не говорила, в ожидании продолжения. Однако, видя, что Кошкин продолжал молчать, решила ему подсказать:
— Но…?
Встрепенувшись и словно вспомнив о моём существовании, Сергей Степанович сказал:
— Но, какими бы прекрасными ни были ваши чувства — мы не можем закрывать глаза на то, что одна из наших студенток оказалась в центре скандала. Это сказывается на репутации университета отнюдь не лучшим образом.
— Позвольте предположить, — медленно произнесла я, взвешивая каждое слов, — Вы позвали меня явно не за тем, чтобы предложить свою помощь в, скажем так, урегулировании ситуации?
Декан развёл руками в стороны:
— К сожалению, у нас нет рычагов давления на журналистов.
— Зато есть возможность отчислить меня, не так ли? — прямо спросила я, поняв, в какую сторону дул ветер.
Кошкин заёрзал в своём кресле, словно ему вдруг стало неудобно в нём сидеть. По всей видимости, ему моя прямолинейность не пришлась по душе. Но я не собиралась помогать ему почувствовать себя лучше. Ведь сам он, судя по всему, о моём душевном равновесии благополучно забыл.
— Мы не хотим отчислять вас, — покачал головой декан в итоге, — Просто предлагаем взять вам небольшой перерыв. Академический отпуск. С сохранением места. Когда буря вокруг вас поутихнет — вы сможете вернуться к учёбе.
— А если она так и не утихнет? — поинтересовалась я, хмыкнув, — Вы просто выкинете меня, из-за парочки скандальных заголовков? Даже не попытаетесь разобраться в ситуации и просто загубите мой шанс на образование и дальнейшую карьеру?
— Ну…у вас ведь весьма влиятельный мужчина, — развёл руками в стороны Кошкин, — Думаю, он не бросит вас в беде.
Вспыхнув, я вскочила на ноги. Дожили — уже взрослые и, на первый взгляд, разумные люди считали нормальным тыкать мне в лицо мои же отношения. Вот только мне было непонятно, что двигало деканом? Почему он с таким удовольствием делал это — ставил крест на моей жизни и при этом упоминал Елисея с этим, почти брезгливым выражением лица.
Неожиданно, меня озарило. И, прежде чем я успела себя остановить, я сказала:
— Вы просто завидуете. Не мне, — отметила я, видя, как округлились глаза Кошкина, — Ему. Потому что всё, что вы можете — это сидеть здесь и наблюдать, как студенты, один за другим, осуществляют свои мечты. Как они строят карьеру, обретают популярность, влюбляются и заводят семьи. Ваш же потолок — это кресло, и, судя по всему, вас это не особо радует. Не удивлюсь, если выяснится, что вы мечтали о той работе, которую имеет мой мужчина. И вас больше всего злит и бесит, что он добился всего этого, так и не доучившись в университете. А вы же, со всеми своими бумажками, сели в лужу. И девушки, такие, как я, вам могут только сниться. А у него это всё есть, — усмехнувшись, я добавила, — Может, вы и мне завидуете? Может, вы бы хотели оказаться вместо меня на первых полосах скандальных пабликов? Ведь это был бы ваш единственный шанс хоть как-то заявить о себе, сделать так, чтобы вас, наконец, заметили. Что же, простите, что не могу вам в этом помочь. Можете мне поверить — я бы с радостью уступила бы вам это место у позорного столба. А теперь — прошу меня простить. По расписанию у меня сейчас как раз обливание дёгтем и вываливание в перьях. Приходите посмотреть — может, и вас зацепит лучами моей славы!
Выпалив всё это и отметив, как вытянулось и покраснело лицо декана, я выскочила из кабинета. Марина, которой я, разумеется, всё рассказала, долго хохотала и повторяла, что они с Елисеем создали монстра в моём лице.
— Как бы я хотела видеть лицо этого прыща старого! — воскликнула рыжая, сидя со мной на лавочке перед зданием теперь моего уже бывшего университета (надеюсь, временно, но после такой выходки я уже была в этом не уверена), — Ты его так припечатала, что он, небось, до сих пор рыдает, свернувшись калачиком на полу своего кабинета.
— Да, наверняка так и есть, — кивнула я рассеянно, — Ты прости, что я не радуюсь вместе с тобой — меня просто слегка отчислили.
— Эй, никто тебя не отчислял! — возмутилась Марина, — Смотри на это с позитивной стороны. Тебе дали несколько выходных. Которые ты сможешь провести с пользой. Например, выспишься. Будешь больше готовить для своего здоровяка. Ну, и для меня тоже, — добавила подруга с усмешкой.
— Да уж, это было моей мечтой — стать домохозяйкой, — отозвалась я.
— Эй, ну не кисни, — обняла меня за плечи Андреева, — Всё будет хорошо. Помни — когда закрывается одна дверь, то другая открывается.