Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая
Шрифт:
– Рина у них?
– не поверил Залесский, но тёмная зелень глаз напротив сказала всё лучше любых слов.
Вампир сжал челюсти, отказываясь верить в эту правду, однако то были не все неприятные новости.
– А ещё твой друг… пострадал, - сообщила Камилла.
– Все считают его погибшим, но я проследила за этим бабочником и поняла, что он не просто так поселился в одной из дальних пещер, куда даже преподавателям запрещено соваться.
Теперь ясно, почему Дарину поймали… Но слышать такое о Громове оказалось поистине болезненным,
– Она выберется.
– Конечно, выберется, - уверенно заявила охотница.
– Вопрос только в том, выдержит ли пребывание там, ведь она – не я, и ты прекрасно это понимаешь. Я не хочу думать, что сейчас происходит с моей дочерью, но слишком хорошо знаю их методы, чтобы просто перестать прокручивать в голове собственное прошлое. И ты прекрати страдать ерундой. В стойку!
– Ты впервые назвала её дочерью при мне, - усмехнулся Высший, тут же получая удар в колено.
– Долго же терпела…
– Лучше тебе прийти в форму немедленно!
И Северьян не мог с ней не согласиться.
* * *
Демьян наткнулся на Аду, когда та отрабатывала свои ожесточённые удары на тренировочном манекене, и бедный резиновый парень уже не выдерживал. Здесь, в этой мрачной академии между мирами, где они застряли на неопределённый срок, все уже потихоньку начинали сходить с ума, и, в отличие от охотника, который перемещался на Землю время от времени, чтобы понять, как обстоят дела, другие не могли покинуть это сверхзащищённое место.
– Ты так руку вывихнешь, - заметил мужчина, приближаясь.
Она не отвечала. Как всегда упрямая, всё ещё обиженная то ли за то, что он помог запереть их в школе и не предупредил о планах, то ли за то, что остался жив в пожаре, а её брат – нет. Впрочем, и сам он уже тысячу раз пожалел о своём спасении и о том, что не смог вернуться за Громовым, а потом ещё Рина…
– Не лезь ко мне, - огрызнулась вампирша, пробивая голову несчастному манекену, и та полетела на пол, а сама девушка обернулась.
– Если в тебе опять играет твоя магия, которой я нравлюсь, постарайся уж себя сдержать.
– Это ещё что должно означать?
– тут же нахмурился охотник, всё же преодолевая короткое расстояние и оказываясь напротив.
– Пояснить не хочешь?
Такое он слышал от неё впервые. Ада сразу приняла его «отклонения», и Дему казалось, что эта девчонка может упрекнуть его в излишней грубости, ослином упрямстве – да в чём угодно, только не в том, как сильно, как почти невыносимо, едва ли порой не до одержимости его тянет к ней.
– А то ты не понимаешь, - усмехнулась брюнетка, тряхнув хвостом тяжёлых волос.
– Если бы не наследие ведьмы, ты бы вряд ли периодически хотел стать ко мне ближе.
Да что эта пигалица вообще знает о его чувствах?
– Говори за себя, зайка, - протянул он вкрадчиво, оттесняя её к стене, а вампирша хоть и поняла,
Девушка и сама не знала, что на неё нашло, но последние месяцы особенно остро ощущались изменения. Скорее всего, стоило винить последние события, а с ними и кучу потраченных нервов, только вот чем чаще она смотрела на Демьяна, тем сильнее становилась эта невыносимая уверенность, словно они никогда не смогут быть на одном уровне.
– Со мной-то как раз всё нормально, - задрав подбородок так и почти коснувшись им губ охотника, ответила она, встречаясь с мгновенно потемневшим взглядом.
– А вот тебе пора взять себя в руки и принять тот факт, что я больше не смогу быть твоей жилеткой. Хватит таскаться за мной, словно я действительно что-то для тебя значу!
– выкрикнула брюнетка, поражаясь той неясной злости внутри себя. А может, её злили постоянные взгляды этих молодых преподавательниц в сторону мужчины, и в те моменты в ней просыпалось что-то звериное, заставляющее бороться с желанием избавиться от раздражающих особ, а затем поставить свою метку на этом, вечно привлекающем внимание полицейском…
Демьян тоже поразился этой агрессии, заметив, как вспыхнули серые глаза девчонки, которая обычно оставалась всегда спокойной и позитивной. Он понимал, что она на пределе, однако и сам, словно приняв на себя её эмоции, не смог сдержаться, чтобы не вспылить, внутренне проклиная себя за эту вспышку.
– Тебе ведь было бы легче, если бы сгорел я, а не твой брат, верно?
– став к ней максимально близко, буквально впечатав девичье тело в стену, спросил он, и их дыхание почти смешалось.
– Вот только ты даже не представляешь, что бы я отдал, чтобы оказаться на его месте!
– ударив кулаком рядом с её головой, добавил охотник, совершенно не ожидавший, что получит ответ.
– Ты можешь оказаться на моём месте быстрее, если не отойдёшь от моей сестры, - жёстко прозвучало со стороны, и оба устремили взгляды на голос, принадлежащий Нику, кажется, только что восставшему из пепла.
Демьян вздрогнул так, словно за спиной стоял сам бог Смерти – казалось, если бы у охотника имелась шерсть, она бы сейчас встопорщилась по всему позвоночнику от ужаса. Но это был всего лишь Громов. Он опирался на трость, едва заметно прихрамывая, был бледен и зол, напоминая своими длинными патлами и общим видом какого-нибудь местного гота, которыми заполнена академия.
– Выглядишь паршиво.
– Слышать это из уст бывшего покойника, было немного обидно.
– А ты… как-то изменился, - заметил Дем, не без опаски подходя чуть ближе.
– Воскрешение никого не оставляет прежним, - усмехнулся Ник, переводя цепкий, почти чужой взгляд на девушку, так и жавшуюся к стене.
Ада, всё это время разглядывающая брата, только сейчас отмерла, подбежала к вампиру, но прежде чем его обнять, наградила звонкой пощёчиной и тлишь потом повисла на нём, как мартышка.