Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая
Шрифт:
– Тот, что от изумрудов сразу предложил сбежать, не дожидаясь отбора, и обручиться в местном храме – у него даже свой священник уже готов и ждёт отмашки, - дословно припоминаю я.
– Кажется, чтобы «подмять под себя моего властолюбивого деда» – так он сказал. Цитрин вообще сунул мне записку странного содержания – мол, буду ждать в полночь на выходе, причём, он был уверен, что я действительно приду… Что там ещё было интересного? Ах, да… топаз был весьма оригинальным в своей идее, - почти смеюсь я, вызывая у охотницы настоящее любопытство.
– Он предложил мне пробраться к деду и собственноручно отравить его ядом, что господин
– Элайна как раз вытащила из моего корсета маленький бутылёк, уже откровенно не сдерживая смеха.
– Отец будет в восторге, - говорит она, отсмеявшись, и у меня возникает чувство, что этого веселья не было вовсе.
– Они все в курсе, что ты воспитывалась не среди нас, вот и надеются найти обходные пути, сыграв на твоей наивности и неосведомлённости. Какая самонадеянность…
Ну, я бы тоже попыталась, особенно если учесть скорую смерть.
– Теперь-то мне понятно, почему дедуля столько лет считается самым жестоким тираном и деспотом этого мира.
– Я падаю на постель в полурасстёгнутом платье и больше не могу двинуться. - Знаешь, иди, - машу я рукой.
– Сообщи ему о том, что должна. Мне нужно побыть в тишине. В голове просто гул от всех этих голосов и образов.
Элайна находит в моих словах зерно истины, и вскоре оставляет меня одну, ни о чём не спрашивая, а я ещё какое-то время отупело смотрю в потолок, прокручивая в голове события дня, после чего решаю отправиться в ванную, надёжно заперев двери по совету тёти. Женщины гораздо коварнее мужчин, и любая охотница может заявиться сюда с незапланированным визитом…
Горячая вода с ароматными маслами мгновенно расслабляет, вырывая из груди вздох облегчения, и я позволяю себе закрыть глаза, отдаваясь этому чувству. Почти засыпаю, чувствуя биение маленького сердца внутри, и этот звук успокаивает все мои сегодняшние тревоги – похоже, я искренне и всей душой люблю того, кого ношу, понимая: ради него или её выдержу любые трудности, включая фарс, придуманный дедом. Эта мысль так прочно укореняется в сознании, что я не сразу осознаю чьё-то присутствие совсем рядом.
Притворяться спящей и дальше не составляет труда, а ещё я невзначай тянусь рукой к волосам, где по-прежнему вплетены шпильки и, медленно вытаскивая одну из них, прицельно кидаю в сторону с закрытыми глазами. Только когда слышу едва различимый звук, распахиваю глаза, понимая, где прячется нежданный гость, а после вижу, как из-за тёмной ширмы в углу появляется охотник. Тот самый, чья кровь вызывает во мне интерес, впрочем, как и он сам.
– Что Вы тут забыли?
– принимая сидячее положение, спрашиваю я, глядя, как он крутит в сильных пальцах мою шпильку, при этом, не сводя с меня глаз.
– Немного заблудился, - отзывается чуть хрипло, застыв на месте, - но нисколько об этом не жалею.
Почему-то я совершенно не чувствую от него угрозы, однако от мужчины исходят совсем другие волны, и страх, смешанный с чем-то неясным, но таким тёмным – как и в его взгляде, окутывает всё моё существо, заставляя невольно задрожать, хотя здесь жарко.
– Полотенце не подадите?
– ничего другого в голову не приходит, но охотник, что забрёл сюда явно до моего появления и явно через ход в стене, снимает махровую скань с ширмы, не делая даже шага в мою сторону. Просто держит её в чуть вытянутой руке.
– Возьмите.
Видимо, это вызов, но я его принимаю, вовсе не пугаясь. Встаю из воды, позволяя
Невзирая на мой обнажённый вид, мне кажется, что перед ним я настолько голая, насколько это вообще возможно, словно дверь в саму душу открылась нараспашку, чтобы впустить этого хищника, который будет там свободно разгуливать.
Тем не менее, не спеша подхожу и останавливаюсь в шаге, с трудом заставляя себя дышать ровно. Вообще дышать.
– Спасибо, Вы очень любезны.
– Пытаюсь забрать полотенце из его руки, но хватка железная, и, вместо того, чтобы отдать вещь, охотник делает рывок, и я оказываюсь прижата к нему.
– Позвольте мне, - говорит в сантиметре от моего лица, а пальцы, кажется, совершенно неосознанно скользят вверх по моему позвоночнику, будто по клавишам фортепьяно. Воспоминание о незнакомом инструменте почему-то вызывает прилив жара, и мужчина его тоже ощущает.
Как ни странно, в его руках я чувствую небывалое умиротворение, потому позволяю себя развернуть и медленно вытереть, будто я большая кукла или беспомощный ребёнок.
Это что-то безумное.
Сумасшедшее.
Воздух между нами заряжен, и всё, что я могу ощущать, это его руки, изредка касающиеся моей кожи, горячее, тяжелеющее с каждой секундой дыхание на шее и громкие удары собственного сердца. Кажется, я только что открыла новый вид пыток…
– Зачем Вы это делаете?
– всё же решаюсь на вопрос, поскольку ситуация, мягко скажем, неоднозначная.
– Мне сложно дать нормальный ответ на этот вопрос.
– Голос по-прежнему звучит хрипло, почти надсадно, но даже скажи он сейчас, что пришёл меня убить, я бы, наверное, даже не возмутилась.
– Просто примите, как данность, что от Вас невозможно оторвать взгляда. И рук, - шепчет над ухом, и моя голова кружится, когда ладонь ложится на живот.
– Должно быть, если Вас поцеловать, никогда больше не захочешь уходить.
У меня подкашиваются ноги, а картинка в голове, описанная только что, так чётко возникает перед глазами, что хочется проверить его слова. Но прежде чем я успеваю повернуться и сказать глупость, о которой, скорее всего, пожалею, меня закутывают в полотенце, на секунду сжимая сильные пальцы на плечах, а после уходят, не оборачиваясь. Всё, что мне остаётся, это видеть напряжённую спину охотника, скрывающегося в моей комнате.
Постояв так несколько секунд, я тоже вскоре иду в спальню, гадая, что это было, и не нахожу ответа. Не могу понять, почему повела себя так, как не ведут себя приличные девушки, но если я действительно вот такая, неудивительно, что я в итоге забеременела…
Но что, в таком случае, не так с этим мужчиной? Меня обеспокоило даже не его поведение и причины, по которым он здесь оказался… но что тогда? Что не давало мне покоя, ещё с момента, как его увидела впервые?
А потом поняла… Запах. Когда мы танцевали, он пах иначе – этого почти не ощущалось тогда, а сейчас аромат его тела был совершенно иным. Более насыщенным, наполненным, предвещающим разгул природной стихии, и вместе с тем, хотелось вдохнуть его снова. Утонуть в нём.