Охотник за смертью: Судьба

Грин Саймон

Но даже если аристократия, служба безопасности или кто-то еще не захочет его признать, попытки сопротивления не принесут им никакой пользы. С помощью нанотехнологии Шаб сделал его неуязвимым, способным почти мгновенно восстанавливать любые телесные повреждения. Финлей Кэмпбелл стрелял в него из дисраптера почти в упор, а он все равно выжил. Правда, надо признать, что даже наноэлементам потребовалось некоторое время, чтобы создать для него новое сердце. После этого он без вреда для себя прошел сквозь пламя горящей Башни Шреков, на обращая внимания на жар и уже вынашивая планы мести. Теперь его невозможно остановить, невозможно убить. Не исключено, что он вообще бессмертен. Во всяком случае, та невероятная смесь всех известных людскому роду наркотиков, которую Искусственные Разумы изготовили по

его просьбе и которой он ради забавы напичкал себя под завязку, уже давно убила бы любого другого. Валентин же даже не чувствовал себя одурманенным: мозг его работал с изумительной ясностью, и он ощущал в себе способность перехитрить кого угодно. Или что угодно. Пусть Искусственные Разумы поберегутся.

Все вокруг него — лица людей, их жесты, мимика — снабжали его обостренные чувства огромным количеством информации. Он был быстрее, сильнее и изобретательнее, чем мог бы мечтать простой смертный. Тех единственных, кто способен был остановить его, здесь не было. Джек Рэндом и Руби Джорни в настоящее время неумолимо сближались со стальной армадой Шаба и своей неминуемой смертью. А Оуэн Охотник за Смертью и Хэйзел д'Арк уже мертвы. Жаль, конечно. С кем бы он был не прочь напоследок пообщаться, так это с Оуэном. Пожалуй, только Охотник за Смертью смог бы по-настоящему оценить тот чудесный кошмар, в который превратил себя Валентин. И он с удовольствием сразился бы с Оуэном один на один, меч против меча. Охотник за Смертью, единственный достойный противник Валентина Вульфа, заслуживал лучшей смерти и лучшего конца своей легенды. Пропасть без вести и быть объявленным умершим недостойно героя. А вот Валентин убил бы его стильно и изящно, подарив Оуэну смерть столь ужасающую, что народ говорил бы об этом столетиями…

А в это время Флинн, стоя в сторонке, пристально рассматривал сестру милосердия в объектив своей камеры и пытался понять, что тут не так. Его аппаратура для голографической съемки, лучшая и самая совершенная из всего; что было создано в этой области, определенно фиксировала наличие какого-то энергетического поля. Но его природу определить не удавалось. Конечно, это мог быть просто какой-то сбой, или наводка, благо всяческой аппаратуры вокруг работало очень много. Зная, насколько чутки новейшие устройства к воздействию насыщенной энергией среды, Флинн, не полагаясь на самую совершенную автоматику, всегда оснащал свои камеры элементами ручного управления.

У него промелькнула мысль о том, не обратить ли внимание службы безопасности на эту странность, но тут в его ухе послышался громкий голос Шрека. Он требовал немедленно заснять ссору между двумя великосветскими дамами, которые вдруг обнаружили, что они явились на церемонию в одинаковых нарядах. Надо думать, платья были от самого модного портного и наверняка считались уникальными. Оператор немедленно навел камеру в ту сторону, да и сам со всех ног поспешил туда. Подозрения подозрениями, а работа всегда должна быть на первом месте.

И вот настал торжественный миг. Створы больших дверей распахнулись, и толпа из фойе хлынула в зал Палаты. Эльфы из службы безопасности не позволили борьбе за лучшие места выйти за рамки приличий.

Счастливые жених и невеста, прекрасные и величественные в своих великолепных нарядах, уже стояли на возвышении, там, где раньше располагалось кресло спикера. Кардинал Брендан, готовый совершить венчание, а потом провести церемонию коронации, стоял перед ними, прижимая к груди, словно щит, свой молитвенник и стараясь не смотреть на невозмутимо улыбавшегося рядом Малютку Смерть.

Заполнившие Парламент люди вместе со всей Империей, приникшей к экранам, затаив дыхание слушали, как Роберт Кэмпбелл и Констанция Вульф произносили слова священных обетов. Кардинал вел службу безупречно, а голоса жениха и невесты звучали, как и положено, с подобающей долей волнения. Под пение торжественного гимна с галереи дождем посыпались лепестки роз, в витражных окнах засветились изящные радуги. Паж, едва живой от волнения, вынес на блюде церемониальный золоченый шнур. Констанция приободрила его улыбкой, и, когда он поднес блюдо кардиналу, руки его уже почти не дрожали. Взяв шнур, Брендан обернул его вокруг запястий жениха и невесты как знак связующего

их союза. Джейн Ворона, невозмутимая и властная предводительница эльфов, выступила вперед, чтобы, согласно закону и обычаю, произвести экстрасенсорное сканирование сознаний молодых и объявить, что они именно те, за кого себя выдают. Занимаясь этим, она допустила лишь одну едва уловимую задержку, которая Роберту показалась вечной. В его памяти вновь воскресли воспоминания о том, чем закончилось подобное сканирование на той, первой свадьбе. На какой-то миг ему показалось, что он может лишиться чувств, но Неизвестный клон, заметив, как он покачнулся, незаметно, но твердо поддержал его под руку, но на сей раз сканирование завершилось удачно. Джейн звонким голосом подтвердила идентичность их личностей. Кардинал громогласно объявил их мужем и женой. Никто не услышал вырвавшегося у Роберта тихого вздоха облегчения. Роберт, лишь в самый последний момент вспомнив, что сперва нужно поднять вуаль, поцеловал невесту. Народ, как в зале Парламента, так и по всей Империи, разразился радостными возгласами. Флинн, разумеется, фиксировал все это на камеру.

Затем вперед выступили два члена Парламента, избранных для этой роли по жребию, с двумя только что изготовленными специально для этого момента коронами — золотыми обручами, инкрустированными сияющими драгоценными камнями. Роберт и Констанция опустились перед ними на колени и были коронованы от имени народа руками его представителей. Оба венца одновременно возложили на головы монархов в знак того, что король и королева равны по статусу и власти. Оба полноправных монарха поднялись на ноги, одаривая народ улыбками, а навстречу им понеслась настоящая буря нескончаемых ликующих восклицаний.

Потом начался многолюдный, шумный, веселый и непринужденный свадебный пир. Сидячих мест не было, так что каждый просто-напросто хватал тарелку со столовым прибором и обслуживал себя сам. Констанция с Робертом обходили гостей, улыбаясь и пожимая протянутые к ним руки, и заботились о том, чтобы никто не остался без угощения. Впрочем, угощения было вдосталь: чего стоил хотя бы традиционный свадебный торт в дюжину ярусов. Поданного шампанского хватило бы, чтобы наполнить бассейн, способный вместить средних размеров корабль, а длинный, казавшийся бесконечным буфетный стол ломился под тяжестью яств и деликатесов со всех миров Империи. Роберт и Констанция старались одарить своим вниманием как можно больше гостей, ведь каждый из приглашенных мечтал лично поздравить венценосную чету, да еще и так, чтобы в этот момент его запечатлела голографическая камера. Политика, как известно, не знает праздников, но в этот день, при всей его государственной значимости, в зале звучали непринужденные шутки, на которые откликались веселым, искренним смехом. Торжество сроднило и сблизило всех.

Или почти всех. Внезапно Кит Саммерайл, следовавший за обходившей зал королевской четой на таком расстоянии, чтобы не бросаться в глаза, увидел в толпе одно очень памятное ему лицо. Выждав и удостоверившись, что король с королевой пребывают под надежным присмотром Джейн Вороны и Неизвестного клона, он стал проталкиваться сквозь толпу, чтобы перехватить заинтересовавшую его персону. Теперь этот человек, получивший новое имя и титул, звался сэром Слейтоном дю Буа. Но Кит встречался с ним на Виримонде, где он был управляющим «Оплотом» Дэвида Охотника за Смертью. Как управляющий, он принес клятву верности Дэвиду, однако предал своего господина, когда на его планету вторглись войска лорда Драма. Гнусная измена привела к падению «Оплота», и Дэвид умер на руках своего друга Саммерайла. О чем тот не забывал никогда.

Катаклизмы, потрясшие Империю во время восстания, сбили Кита со следа и позволили предателю затеряться. Но Малютка Смерть не прекращал своих поисков. В конце концов он выяснил, что Лайонстон наградила бывшего управляющего новым именем и незначительным титулом, а когда узнал о предстоящем торжестве, решил, что этот выскочка и сноб непременно раздобудет себе приглашение. Никого не тянет в высшее общество так сильно, как бывших лакеев, предавших своих господ.

Саммерайл, возникнув, словно ниоткуда, перед Слейтоном, с холодным удовлетворением отметил, как с лица бывшего управляющего схлынула краска.