Охотник
Шрифт:
Трей повертывается к нему, вид у нее прицельно вопрошающий. На секунду Келу кажется, что она что-то скажет, но Трей просто кивает и опять берется за камеру.
— Тяжелая такая, — говорит.
— Ага. Обязательно устройся так, чтобы опора у руки была хорошая, устойчивая.
Трей пробует по-всякому придерживать локоть, упирая его в колено.
— Может, стенка понадобится, — говорит. — Или камень, или еще что.
— Слушай, — говорит Кел, — помнишь, мы говорили про то, как быть, если кто-то пытается заставить тебя делать то, что ты не хочешь?
— Целить в яйца, — говорит Трей, прищуриваясь в видоискатель. — Или в глаза.
— Нет, — говорит Кел. — В смысле, да, конечно, если нужно. Или в кадык. Я про то, когда кто-то заставляет тебя принимать наркоту или бухло. Или хрень какую-нибудь делать, не знаю, вламываться в старые дома.
— Не собираюсь я принимать наркоту, — без выражения говорит Трей. — И напиваться не собираюсь.
— Я понимаю, — говорит Кел. Автоматически замечает: Трей не сказала, что не планирует выпивать или, уж раз на то пошло, вламываться в старые дома, но с этим можно погодить. — Но ты помнишь, как мы говорили, как быть, если кто-то на тебя давит?
— Никто не давит, — уверяет его Трей. — Всем насрать. Им больше достанется. А друганы мои наркоту по-любому не употребляют — только гаш иногда, потому что они не тупые.
— Ясно, — говорит Кел. — Хорошо. — В прошлый раз, около года назад, когда они рыбачили на реке, этот разговор им дался почему-то легче. Теперь, когда, куда ни плюнь, везде Джонни Редди, эта территория кажется каменистой и трудной. — Но если кто-то вдруг. Ты справишься, да?
— Нахер пошлю, — говорит Трей. — Ты глянь.
Кел смотрит на фото.
— Годится, — говорит Кел. — Если надо, чтоб деревья на заднем плане выходили четче, покрути вот тут. Насчет если кто-то давит: так же можно обходиться и со взрослыми. Если взрослый пытается втянуть тебя во что-то такое, что тебе с ходу не нравится, у тебя есть полное право слать его нахер. Или ее. Кого угодно.
— Я думала, ты хочешь, чтоб я воспитанная была, — улыбаясь, говорит Трей.
— Верно, — говорит Кел. — Можешь говорить: «Будьте любезны, идите нахер».
— Мне моя домашка по ирландскому с ходу никогда не нравится, — сообщает Трей. — Можно я учительнице скажу…
— Обломись, — говорит Кел. — За то, чтоб ты учила родной язык, люди сражались и умирали. Что там к чему, я не знаю, но так мне Франси рассказывает. Так что учи ирландский.
— Я прорву ирландского знаю, — говорит Трей. — An bhfuil cead agam dul go dti an leiрthreas.
— Надеюсь, это не «будьте любезны пройти нахер» по-ирландски.
— Выясни сам. Скажи это Франси в следующий раз.
— Да это набор слов наверняка, — говорит Кел. Ему чуть спокойнее от того, что Трей в хорошем настроении, — но только самую малость. У Трей датчики опасности неправильно откалиброваны, или подключены не туда, или еще что: она способна засечь опасность, но при этом необязательно признаёт какую-либо необходимость от этой опасности держаться подальше. — Ты это выдумала только что.
— А вот и нет. Это значит «Можно я выйду в туалет».
— Черт, — говорит Кел. — Звучит вычурнее, чем имеет на то право. Скажешь кому-нибудь, чтоб шел нахер, по-ирландски, а примут за комплимент.
Драч взлаивает — с примесью рыка. Кел быстро оборачивается. Чувствует, как рядом напряглась и Трей.
Из позднего солнца к ним приближается Джонни Редди. Из-за длинной его тени, что падает на щетинистое поле, кажется, будто надвигается на них в медленном скольжении некий очень высокий человек.
Кел и Трей встают. Кел говорит, не успев осознать, что собирается:
— Ты не обязана идти с ним. Можешь остаться здесь.
Драч взлаивает еще раз. Кел опускает ладонь ему на голову.
— Не, — отзывается Трей. — Спасибо.
— Лады, — говорит Кел. В горле от произносимого першит. — Просто имей в виду.
— Ну.
Джонни вскидывает руку, машет. Ни Кел, ни Трей не машут в ответ.
— Поди ж ты, вот так встреча, — радостно произносит Джонни, подобравшись поближе. — Сводил только что мистера Рашборо поглядеть на курган дивных к Мосси О’Халлорану. Боже всемогущий, восторгов-то — кроме шуток, как ребенок на первом кукольном спектакле. У него с собой бутылочка сливок была и плошечка, чтоб куда налить, и хлопотал он, как старушенция с салфеточками своими, все старался получше место найти. Хотел знать, какая сторона кургана традиционнее. — Джонни преувеличенно и смешно пожимает плечами, закатывает глаза. — Ясное дело, я ни сном ни духом. Но Мосси сказал, что сторона восточная, вот на восточной стороне и сделали. Мистер Рашборо собрался было остаться там дотемна, весь в надежде, что нам перепадет светомузыки, но мне ужин подавай. Сказал ему, что лучше нам вернуться в другой день, чтоб проверить, забрали ли дивные сливки.
— Их лисы съедят, — говорит Трей. — Или Моссина собака.
— Тсс, — говорит Джонни, укоризненно грозя ей пальцем. — При мистере Рашборо такого не скажи. Ужасно это — разбивать чужие мечты. И поди знай, может, дивные до сливок доберутся быстрее лис.
Трей пожимает плечами.
— Вы там сами-то были? — спрашивает Джонни у Кела.
— Не-а, — отвечает Кел.
— Ай, надо. Что б вы там про дивных ни думали, место это красивое. Скажете Мосси, что я вас отправил на полную экскурсию. — Подмигивает Келу. Кел подавляет позыв уточнить, насчет какого хера Джонни ему подмигивает.
— Ну и отвел я мистера Рашборо домой, — говорит Джонни. — Хватит ему на сегодня впечатлений. Увидал, что вы двое на улице, и подумал, раз уж я на машине… — машет рукой на битый жизнью «хёндэ» Шилы, серебристую крышу которой видно за придорожной изгородью, — облегчу моей малютке путь домой. Чтоб ты точно не опоздала на пир, какой уж там твоя мамка задумала.
Трей молчит. Выключает фотоаппарат.
— Вот, — говорит Кел, вручая Трей чехол. — Не забудь зарядить.
— Ну, — говорит Трей. — Спасибо.