Охотники на мутантов

Левицкий Андрей Юрьевич

— Ага, смотри, чтоб у него понос не начался, — пробурчал сталкер, не видевший в ситуации ничего смешного.

Утробные звуки из-под земли стали громче, почва покачивалась и вздрагивала. Цыган шел, как моряк по палубе корабля в легкий шторм, Настька ковыляла за ним, широко расставляя полусогнутые ноги. В какой-то момент качнуло так, что она чуть не упала, ухватилась за спутника сзади и чуть не опрокинула его. Она ожидала, что Рамир сразу рассердится, как Лесник, но он лишь пробормотал:

— Осторожно, осторожно…

Что-то

было с ним не так, Настька чувствовала это — новый проводник будто смущался, как если бы… как если бы ощущал себя виноватым перед ней, вдруг поняла она. Но почему, из-за чего? Ведь он, наоборот, ее спас и решил не убивать! Рамир не обманывал, она чувствовала — он не станет ее трогать…

Снизу донеслось протяжное клокотание, потом что-то громко булькнуло.

— Дядя Рамир… То есть Рамир! — позвала она, цепляясь в его ремень. — Да что же это такое?

Не оглядываясь, он пожал плечами.

— «Брюхо», так называют.

— Но что это за «Брюхо»?

— Не знаю. И никто не знает, по-моему. Это же Могильник, здесь все еще более странное, чем в Зоне вокруг. Что-то там живет в земле… Или, может, сама земля изменилась из-за аномальной энергии? Может, прямо под нами когда-то что-то закопали большое, и потом оно… оно…

— Ожило? — предположила Настька. Он вновь пожал плечами.

— Может, и не ожило в нормальном смысле, а как бы… Или вообще в другом дело. Земля ведь вся из жизни состоит, почва то есть, понимаешь? Там же сплошные червяки, бактерии, всякие эти… коловратки, жучки, микрофлора… Вот я когда-то и подумал: может, если аномальная энергия это все пропитала, то она, жизнь эта вся разрозненная, как бы слиплась, видоизменилась, ну и стала такой… — он замолчал.

— Ну? — Настька даже подпихнула Рамира в спину, так ей было интересно, что он дальше скажет.

— Ну, в общем, она стала в целом живой и как бы разумной. Вернее, с инстинктами…

— Вся… вся земля? — прошептала она.

— Не вся земля по всей Зоне, а на определенном участке. Кусок, по которому мы сейчас идем. Как бы такой… организм.

— И он может нас съесть? — заключила она. — Переварить?

— «Брюхо», в общем, не опасно. Ни разу не слышал, чтобы оно напало. Но если в этом месте остаться надолго, заснуть, то… Черт его знает, что может произойти. Может, постепенно погрузишься в почву, и она тебя… ну да, может, переварит?

Девушка поежилась, услышав о такой перспективе, и пошла быстрее, подталкивая спутника. Еще с минуту из-под ног доносилось утробное клокотание, земля перекатывалась пологими мягкими волнами, а потом все стало как обычно — они миновали район «Брюха».

— Фухх… — протянул Рамир, проводя рукой по лбу. — Говоришь, не собираешься тут жить? Мне и самому Зона поперек горла.

Он ускорил шаг, стараясь не смотреть на Настьку, чтобы не видеть ее доверчивого взгляда. Спросил:

— Так для чего ты в Бобловку идешь?

— Я не сама иду, меня ведут, — вздохнула она.

— Ну

и для чего ведут?

— Не знаю.

Рамир шевельнул бровями, размышляя.

— Ну хоть разговоры ты какие-то слышала тех, кто тебя в Зону привез? Они что, ни словом не намекнули?

— Да в том-то и дело, что нет! Ты как Лесник, он тоже все выспрашивал. А я… — Настька развела руками. — Ну, не знаю я ничего, и они ничего такого не говорили. Вот просто идем в село — и все тут. А я не против, я Борга хочу увидеть.

— Это кто еще?

— Да это… — она несмело улыбнулась. — А ведь получается, что я и этого не знаю. В детстве мы дружили, он в подземельях жил, я туда спускалась, мы разговаривали. Только он невидимый, потому я и не знаю, как он выглядит. Борг, ну… Он мой друг. Единственный в жизни. Когда его вспоминаю, у меня почему-то в сердце колет. Я очень хочу его увидеть теперь, когда взрослая стала. Потому что теперь, наверное, смогу понять, кто он, разобраться. А то у меня будто тайна была в детстве, которая до сих пор тайной осталась, о которой думаю постоянно: кто такой Борг? И мне его жалко.

— Почему жалко? — спросил внимательно слушавший Рамир.

— Да потому, что он живет там, в этих подземельях, один… Сколько лет уже? Там же угрюмо так, мрачно. И он один. Я бы… я бы теперь вытащила его оттуда, помогла бы.

— Он для тебя как принц, — догадался Рамир. — А? Как этот… из «Аленького цветочка». Смотри, чтобы и Борг не оказался чудовищем.

Против обыкновения, Настька не стала возмущаться из-за такого предположения, а задумалась над ним и надолго замолчала. Они обогнули высокие заросли, поднялись по склону невысокого холма.

— Далеко нам идти? — спросила девушка. Рамир быстро покосился на нее, отвернулся…

И наткнулся взглядом на срез стволов охотничьего ружья.

— Руки! — велел Лесник, выходя из-за кустов.

* * *

— Руки, я сказал! — Лесник шагнул вперед, держа Цыгана под прицелом.

— Дядя Василь! — закричала Настька и бросилась к нему. — Ты живой! — Она обхватила его за пояс, неловко прижав голову к груди под притиснутой к плечу винтовке. Борода Лесника была всклокочена, под глазами — набухшие синие мешки, лицо бледное, глаза горят мрачно решимостью. Сталкер легко отпихнул девушку локтем. Т сделала шаг в сторону, не сводя с него сияющих глаз.

— Хорошо, что ты живой! — сказала она. Не сводя взгляд с Цыгана, который будто ненароком положил ладонь на ствол автомата, Лесник прикрикнул:

— Руки, я сказал! Ствол на землю! Настька посмотрела на Рамира, перевела удивленны взгляд на Лесника.

— Ты чего, дядя Василь? Ведь это Рамир, он мен; спас! — Она встала перед сталкером, загораживая Цыгана.

— Ага, познакомились уже? — зло произнес Лесник. Цыган, прищурившись, смотрел на двустволку со смешанным выражением презрения и облегчения. И не шевелился.