Охотники за ФАУ
Шрифт:
Справа от него, положив ногу на ногу и облокотясь на стол, сидел генерал Соболев с папиросой в руке; глубоко затягиваясь, он не сводил глаз с читавшего. Слева сидел генерал Дубинский. Толстый генерал Бичкин, однофамилец майора, ведавший тылом, сидел по ту сторону стола. Он ерзал на стуле, писал и шевелил оттопыренными губами.
Начальнику штаба, нервно шагавшему но комнате, казалось, что от свежевыбритого черепа командарма исходит сияние, как от иконы. Эта смешная деталь ослабляла раздражение, вызванное необходимостью дважды переписывать документ. Командарм зачитывал текст перед зашифровкой и отправлением.
В нем говорилось, что по уточненным данным разведки противник в целях дезинформации и маскировки своих сил в районе Ровеньковских высот перенес несколько раций ТД СС «Викинг» в район Кривого Рога. В действительности же дивизия СС «Викинг» в прежнем составе находится в районе Ровеньковскнх высот. Дополнительно против войск армии введен в действие танковый полк дивизии «Тотенкопф». Противник применяет против наших танков снаряды-болванки (образец отправлен) и неизвестное нам противотанковое пехотное оружие большой разрушительной силы. Наступление в районе Ровеньковских высот считаем нецелесообразным. Решаю: связывая войска противника вспомогательными ударами на Ровеньковскнх высотах и в районе города «Ключевого», главный удар нанести в направлении Станиславовка — высота «Груша», в трех километрах от северной опушки лесного массива, с задачей — во взаимодействии с воздушнодесантной бригадой овладеть населенным пунктом Станиславовка и, действуя в направлении Перепелицы — Буряки силами танкового десанта, овладеть «Узлом». Танковая бригада прибыла. Прошу ускорить отправку тяжелого паромного парка в район леса севернее Тарасовки. Прошу под держать наступление двумя полками PC, бомбардировочной и штурмовой авиацией, поставив перед ними задачу…
Дальше шло перечисление задач, средств поддержки и материального обеспечения операции.
Командующий откинулся на спинку кресла и посмотрел на первого члена Военного совета.
Тот кивнул головой и, взяв бланк шифровки, на котором рукой начштаба был написан текст, расписался в углу.
— Правильное решение, — подтвердил генерал Дубинский.
— Необходимо увеличить просимые БК еще на один, — возразил генерал Бичкин.
— Зачем? — спросил Соболев.
— Поскольку неизвестное противотанковое оружие является пехотным, возникает необходимость сильнее обрабатывать окопы артогнем, чтобы, уничтожая пехоту, подавлять и эти ПТ средства. Артуправление просит еще один БК для минометов и орудий.
— Хорошо — отозвался командарм, — но мы это предусмотрим в плане наступления, когда утвердят наш вариант… Нехорошо получается, товарищи: сообщая о неизвестном оружии, мы расписываемся в своей неспособности разведать его тактические и прочие данные. Ведь я просил…
— Наши опытники недостаточно активны, — бросил генерал Бичкин.
— Разрешите! — вмешался Дубинский. — Старший лейтенант Баженов, бывший со мной, проявил достаточную активность и доставил образец нового стрелкового оружия. Но когда он просился на охоту за неизвестным противотанковым, я не разрешил, имея на то свои соображения.
— Если все разведчики нацелены на это и не справились, — начштаба остановился, у стола, — то что же требовать от двух офицеров, координирующих охоту за новым оружием?
— Хорошо еще, — сказал командарм, — что пока это лишь тактическое оружие, а не стратегическое, как грозил Гитлер. Главная задача сейчас — усилить все виды разведки, организовать оперативную маскировку, скрытую передислокацию войск. Пусть противник продолжает считать, будто мы заблуждаемся относительно района нахождения дивизии Викинг». Необходимо создать впечатление, что мы собираемся наступать в другом месте, у «Ключевого» например. Направление вспомогательных и ложных ударов надо хорошенько продумать. Если б удалось связаться с партизанами в лесном массиве, мы бы организовали взаимодействие с ними. Есть сведения от разведгруппы?
— Сведения есть. До сих пор не обнаружили, ищут, — ответил начштаба
— Но ведь это не иголка в сене! — рассердился генерал Соболев.
…Дежурные телеграфистки особелно напряженно работали в эту ночь, Шифрованные и кодированные телеграммы посыпались в корпуса, в дивизии, «вверх». Маленькая блондинка Катя Ступицина, улучив свободную минутку, спросила соседку:
— Маринка, почему ты относишься к Степцову и Баженову одинаково? Ведь они совсем-совсем разные.
— А как я должна относиться?
— Баженов влюблен в тебя, это же всякому видно!
— А мне-то что?
— А если б он предложил тебе выйти за него замуж?
— Какое это имеет значение? Я ведь не люблю его.
— Девочки, не отвлекайтесь! — предупредила Таисия Кульчицкая, худая молодая женщина в звании старшины, которую телеграфистки прозвали «селедкой».
— Ну, вот вы, старшина, скажите, — не вытерпела худенькая Аня Юрмашева, — разрешается любовь на войне или нет?
— Что за дурацкие вопросы! — строго ответила старшина. — Кончится война — обнимайтесь на здоровье, сколько угодно..
Черная неприглядная ночь. Сечет мелкий дождик. В облаках над Ровеньковскими высотами отражаются огни: вспышки орудийных выстрелов, разрывы снарядов.
Осветительные ракеты освещают мертвым светом безлюдный склон. И вдруг гитлеровские солдаты слышат немецкую речь:
«Здравствуйте, друзья! Узнаете вашего сослуживца Альфреда Гута? Я жив, здоров, сыт, и не надо больше бояться, что тебя накроет катюша и ты не доживешь до конца войны. Я не один здесь, нас много, и мы довольны, что сдались в плен».
Раздается знакомый свист, снаряды летят в направлении говорящего. Ухает разрыв, второй. Но Альфред Гут давно уже переполз со своим рупором дальше, и снова над окопами немцев звучит его голос:
«Печальная новость. Страшный налет авиации на наши родные города…».
Красные светлячки трассирующих пуль летят роями. Одни мчатся на восток, другие мчатся на запад.
На левобережье над лесом то и дело поднимаются в небо красные раскаленные снаряды, но через две-три секунды их уже не видно.