Охотники за каучуком
Шрифт:
Если расходовать силы разумно, то есть проходить в день по двадцать пять километров, можно достичь цели за неделю.
Того, кто вынослив, привык к здешнему климату, грубой пище, подобной нагрузкой не смутишь. Дело привычное. Иди себе да иди, при условии, конечно, что в пути не произойдет чего-нибудь из ряда вон выходящего.
Пока все в порядке.
В тот самый день, когда сбежали индейцы, Хозе, не хуже них знакомый с местностью, обнаружил, что тропинка привела к берегу реки, возле которой покачивалась на волнах скрытая в прибрежных зарослях пирога.
Лодка наполовину потонула, затянутая ряской. Но это, как выяснилось, не причинило ей ни малейшего вреда. Великолепная, прочная древесина, из которой индейцы мастерят свои пироги, не подвержена воздействию влаги и солнца. Она не гниет и не трескается.
Винкельману, Шарлю и мулату хватило какого-нибудь часа на то, чтобы выстругать из дерева четыре крепких, больших весла. Они получились легкими и удобными.
Маркизу, не владевшему в такой степени, как его спутники, плотницким ремеслом, поручили очистить дно пироги от налипшей тины и ряски. Затем он перетащил тюки и ящики на новое судно и уложил их вдоль бортов.
Вскоре все было готово. Друзья тронулись в путь. Шарль и эльзасец сели на весла и гребли ничуть не хуже, чем самые сильные негры, которых используют на такой работе торговцы с Марони. Сеньор Хозе был не в состоянии помочь им, так как рана его едва затянулась. Он управлял движением, ловко обходя все изгибы русла, пороги и прочие препятствия. Порой, к примеру, на пути попадались исполинские деревья, с корнем вырванные, очевидно, во время бури и перегородившие добрую половину реки.
Маркиз тоже пожелал сесть на весла. Однако нельзя сказать, что греб он успешно. Несмотря на неудачу, оптимист не жаловался и старался сохранить хорошую мину при плохой игре.
Что и говорить: движение давалось нелегко. И, словно бы в утешение за их труд, Куит-Анау щедро одаривала путешественников рыбой. Сквозь прозрачную гладь воды виднелись сотенные, тысячные косяки.
С голоду не умрешь. Природа сама дает человеку пропитание, остается лишь воспользоваться ее дарами. Здешняя рыба очень вкусна и почти столь же питательна, как мясо. Это хорошее подспорье на случай нехватки продовольствия.
Хозе, непревзойденный рыболов, сокрушался, что нет под рукой удочки или сачка, чтобы немедленно поймать пару-тройку великолепных представителей речной фауны. Он сгорал от желания иметь хотя бы обыкновенный гарпун.
— Что же делать, дорогой мой! — пытался успокоить его Шарль. — Ну, нет у нас гарпуна. Но не горюйте, мы еще возьмем свое. Напоим этих милашек допьяна!
— Напоим? — удивился Маркиз. — Вы хотите сказать, что можете превратить могучую реку в кабак? Напоить этих несчастных рыбешек? Ну и зрелище: они будут кружиться в воде наподобие дикарей, опоенных зельем, в своем жутком ритуальном танце! О! Хотел бы я видеть этот спектакль!
— Нет ничего проще, дорогой Маркиз.
— Неужели?.. Хотите сказать, что вам стоит только пальцем пошевельнуть…
— И даже проще! Достаточно сорвать одно из растений, способных опьянять. То, о котором я говорю, — это овощ. Аборигены называют его нику. А по-научному: робиния нику. Нужно расщепить его на куски, сантиметров по шестьдесят, и каждый кусок потом разломить пополам. Растение выделит беловатый сок. Сольем его в воду. Не пройдет и четверти часа, как вы увидите: рыба начнет метаться словно угорелая, потом — биться, а в конце концов замрет, перевернувшись на спину. И вся задача — брать ее, что называется, голыми руками.
— Колоссально!
— Если бы у меня был гарпун, — вмешался Хозе, — я бы вам за десять минут наловил рыбы сколько душе угодно. И при этом не надо было бы мудрить с каким-то там нику.
— Не вижу препятствий к тому, чтобы вы сейчас же доказали нам это, — пробасил Винкельман, который, как обычно, за словом в карман не лез.
— Ах! Что могло бы быть лучше!
— Воспользуйтесь стальным прутом для чистки карабинов!
— Прекрасная мысль! — вскричал Шарль. — Все наши карабины одной марки, и нам совершенно ни к чему четыре прута.
— Хорошо! Сделайте одолжение, гребите к берегу.
Спустя пару минут пирога причалила.
— Разжигайте огонь.
Пока Маркиз собирал хворост, вскрывал брикет и раздувал пламя, эльзасец нашел невдалеке упавшее дерево. Хорошо, что топор на всякий случай тоже прихватили с собой!
— Наковальня, — сказал Винкельман, указывая пальцем на топорище. Ударив по стволу, он вогнал топор в дерево по самую верхушку.
— А молот? — поинтересовался Маркиз.
— Второй топор.
Тем временем конец стального прута раскалился докрасна.
Новоявленный кузнец положил его на импровизированную наковальню и, ударяя аккуратно и не слишком сильно, сплющил металл. Сумел даже сделать две зазубринки.
— Гарпун готов, сеньор Хозе, — произнес он через десять минут. — Или этот вас не устроит?
— Великолепно! Благодарю вас, — отвечал мулат, пораженный завидной ловкостью. — Итак, я приступаю к делу. Да! А как же рукоятка?
— Бамбук сгодится.
— Замечательно! Вот что значит смекалка!
— Да и про вас это можно сказать, дорогой друг! — воскликнул Маркиз. — Где вы всему этому научились?
— В кошмарной школе, где я вынужден был оставаться, к несчастью, — отозвался Винкельман, слегка побледнев.
— Я, кажется, допустил бестактность, — проворчал Маркиз в замешательстве. Шарль ткнул его в бок, напомнив (чересчур поздно, правда) о печальном прошлом их товарища, об адовой жизни на каторге и об ошибке, так дорого ему стоившей.
Наступило неловкое молчание. Маркиз уже хотел было просить прощения, как человек воспитанный, чем, безусловно, усугубил бы положение.
Пирога между тем уже вновь плыла по реке. Внезапно впереди показался небольшой порог, а по другую сторону от него серебрилось озеро, с юга окаймленное горами.