Охотники за каучуком

Буссенар Луи

Существуют люди, подобные хищникам. Кажется, они с первого взгляда узнают друг друга по неуловимым приметам, скрытым для других. Они одного поля ягоды, как будто злодейство и преступление налагает на них невидимый, но четкий знак. Итак, как это ни странно, беглецы с гвианской каторги немедленно подружились с выродками индейских племен, к большому удивлению бразильских мулатов, привыкших видеть в мура неумолимых врагов, наводивших трепет на все и вся.

Индейцев было около сотни, все вооружены луками, стрелами, плохими ружьями, топорами и тесаками. У большинства имелось еще и длинное лассо, которым они ловко пользовались для ловли скота в саваннах. Мулаты, придя в себя от изумления, вступили в переговоры, служа переводчиками для Луша, который

сразу же надумал использовать эту нежданную встречу и сделать из индейцев грозных союзников. Мура с готовностью согласились на все предложения, так высок был авторитет белого человека даже среди этих порочных и опустившихся людей. Луш был достаточно наслышан об их нравах и поспешил разжечь их алчность, расписав им все богатства хозяина усадьбы и как все это легко им достанется.

Мура насторожили уши, тем более что богатства серингаля уже давно были для них предметом зависти. Несколько раз они пытались напасть на усадьбу, но попытки эти были безуспешны благодаря мужеству ее защитников, среди которых было несколько индейцев племени мундуруку, их заклятых врагов. В конце концов дикари убедились, что француза никак нельзя одолеть, и отказались от всяких покушений на него.

И вдруг люди белой расы объединяются с ними для борьбы против общего врага! В усадьбе белый воин был один, а остальные — негры и индейцы, а здесь белых было целых четверо. Под таким предводительством мура сочли себя непобедимыми.

Столковавшись в главном, они не особенно вдавались в подробности. Было решено, что каторжники поведут их в атаку на серингаль, а добычу поделят поровну. Мура поклялись в беспрекословной верности. Со своей стороны, бандиты обещали им помощь и поддержку. Обе группы соединились и, не теряя времени, стали готовиться к экспедиции.

Так как было необходимо скрыть присутствие столь многочисленной банды и действовать быстро, то новоиспеченные союзники решили забраться подальше в саванну и поймать там лошадей, чтобы провернуть дело поскорее. Эта первая часть экспедиции увенчалась полным успехом. Не прошло и недели, как все обзавелись полудикими конями, и эти прирожденные наездники быстро их укротили со свойственной индейцам жестокостью. Бандиты подбирались к усадьбе очень осторожно, завели отряд лазутчиков, сообщавших все новости, и выжидали, с терпением хищного зверя, подходящего момента для нападения.

Шарль возвращался из поездки, очень довольный, что удалось уничтожить гигантскую змею. Он был далек от того, чтобы подозревать о цепи таких ужасных событий, и беззаботно шел вместе с индейцем Пиражибой, чувствуя себя в полной безопасности. Как мы уже говорили, он удалился менее чем на километр от второго карбета, и остановился, чтобы дать прикурить своему спутнику. Человек двадцать мура затаились неподалеку от жилья, вдоль дороги и за деревьями. Случай был слишком заманчив, чтобы его упустить. Один из мура набросил свое лассо на шею молодого человека, и тот, сдавленный с ужасной силой за горло, полузадушенный рухнул на землю.

ГЛАВА 13

Чтобы заставить говорить пленника. — Луч надежды. — Ужасные угрозы. — Упорное молчание. — Возражение. — Поступок мулата. — Дикий конь. — Подобие охоты с лассо. — Пытки. — Адское кольцо. — Порвавшаяся подпруга. — Всадник на земле. — Брешь. — По саванне. — Бесплодная погоня. — Новый Мазепа [82] . — Отчаяние. — Обморок. — Переправа через реку. — Действие воды на кожаный ремень. — Бессильная ярость. — Начало освобождения. — Нож. — Мгновенная смерть.

82

Новый Мазепа. — Упомянут украинский гетман Иван Степанович Мазепа (1644–1709), стремившийся к отделению Украины от России и перешедший в 1708 году на сторону вторгшихся на Украину шведов. После Полтавской битвы (1709) бежал вместе со шведским королем Карлом XII в Турцию.

Можно

себе представить изумление Шарля, когда после долгого обморока, вызванного удушением, он узнал Луша и его зловещих товарищей.

— Ну-ка! — сказал каторжник, отбрасывая пустой сосуд, воду из которого он вылил на лицо пленника. — У вас что, язык отнялся? Надо разжать ему зубы…

Шарль не отвечал.

— Э! Да вы, никак, упрямитесь? Ладно, сейчас поглядим, кто из нас двоих упрямее. Уж Луш знает, как разговорить даже немого, средства-то верные.

Геркулес шагнул вперед и сказал:

— У меня тоже средства есть. Дай мне его на пару минут, и, когда я его тебе верну, он будет болтать не хуже стаи попугаев.

— Убери лапы, остолоп! Знаю я твои средства. Ты, что ни ухватишь, то и в куски. Дай тебе волю, так ты его враз придушишь, и мы от него слова не добьемся.

Во время этой беседы, не оставлявшей сомнений в намерениях бандитов на его счет, мозг Шарля работал очень быстро. Он огляделся вокруг и сразу заметил вместе с каторжниками целую ораву мура, своих заклятых врагов. Но он был один. Пиражибу не пленили вместе с ним. В мозгу Шарля забрезжил луч надежды, впрочем, очень слабый. Однако же, если индеец, ловкость, сила и энергия которого были хорошо известны французу, не задушен мура, он наверняка шел по его следам. Без сомнения, вместе с храбрыми людьми серингаля он сделает все возможное, чтобы спасти его.

Голос Луша грубо прервал размышления Шарля.

— Значит, вы не хотите говорить?.. Ну да ладно. Я вам сам скажу, чего хочу. А после этого вы скажете «да» или сделаете, как я хочу. Это все, что я прошу. Вы богаты!.. Можно сказать, до смешного богаты. Значит, прежде всего нам нужны ваши денежки.

И так как Шарль лишь презрительно усмехался, бандит продолжал свою речь дрожащим от ярости голосом:

— Я знаю, дом ваш хорошо защищен. Там постоянно крутятся человек тридцать, которые встретили бы нас ружейными залпами, не считая тех, что стреляют отравленными спичками. Вам, конечно, смешно меня слушать? Но мы не так уж глупы. Мы дорожим своей шкурой и сумеем обделать дельце без единой царапины. Я надеюсь, что ваша помощь очень упростит дело. Вы нас приведете в дом, в самом лучшем виде, будто мы с вами старые друзья, а уж тогда мы решим, какой с вас взять выкуп. Но не думайте нас надуть, я человек предусмотрительный. Одно слово или жест, и мы вас чикнем, как цыпленка… Ничего не остается, как дать нам выкуп. Вот как, сударик, вы можете спасти свою жизнь.

Во время этой длинной тирады Шарль хранил глубокое молчание, глядя вдаль и как будто ничего не видя и не слыша вокруг себя. Это презрительное спокойствие вывело бандита из себя, и он дал волю приступу бешеного гнева. Сотоварищи его, также разъяренные, сыпали проклятиями, и даже мура, до сих пор равнодушные, по крайней мере с виду, издавали дикие вопли.

— Ах, ты так! — заревел главарь. — Но ты еще не знаешь, сколько ненависти может таиться в сердце человека после тридцати лет адской каторги! У вас тут всего по горло, а мы, значит, с голоду подыхай? Ты у нас в руках, да еще строишь что-то из себя… Ну, так я тебе скажу. Нам нужны не только твои деньги. Я бы мог раздобриться и отпустить тебя живого, при условии, что теперь ты будешь на нас пахать. Но теперь я вне себя! У меня глаза красным застилает, я крови хочу. А ты все молчишь!.. Черт побери!.. Забыл, что у тебя еще есть жена-красотка, детки?..

— Замолчи, негодяй! — громовым голосом закричал Шарль, делая страшное усилие, чтобы разорвать веревки.

— Гляди-ка, как он запрыгал, стоило заговорить о его бабе с малышами, — сказал Луш, становясь спокойнее. — Так вот, всех их мы прирежем, как водится, а потом накормим ими досыта рыбу в реке. А уж после этого и о вас позаботимся.

— Ты лжешь, подлец! Ты лжешь и сам боишься, ты ведь хорошо знаешь, что моей семье нечего опасаться. А меня тебе не запугать твоей болтовней. Чтобы я спасовал перед каторжником?! Да никогда!