Ои?роэн
Шрифт:
Не было у меня лошади, достойной дочери таргала, да и не надо!
– Уходи.
Он застыл, будто о камень с размаху ударился. Стиснул челюсти упрямо.
– Не уйду. Без тебя – не уйду!
Ах ты ж проклятый репей!
Только я открыла рот, чтобы послать его куда подальше, как ощутила бедром привычный тычок вихрастой головенки. Рад... Я опустила ладонь и накрыла ею темные кудри, что топырились во все стороны в точности, как мои. Усмехнулась недобро.
– Забирай свой подарок. Покуда и этот
Удивление мелькнуло в глазах тайкура.
– Как это – сгорел?
– А вот так. Сын мой спалил вчера твои дары ко всем демонам!
Он растерялся. Смотрел на меня изумленно, не верил, думал, смеюсь над ним.
– Как это – спалил? Он у тебя на ногах едва стоит. Кто ж ему огонь дал?
– Не нужен ему чужой огонь. Сам вызывает его, когда хочет. Или я тебе не говорила, что он сын колдуна? Разозлился на твои подарочки и – все! Одни угли остались. Как бы и тебя не спалил.
Наге сощурился, вскинул голову. Гордый, сердитый. Не такой встречи он ждал...
Моя усмешка стала еще злей.
– Ладно... Соврала я. Ничего он не сжег, кто б ему дал... Ведь Кайза был рядом, потушил огонь. Да только без него правда была бы беда. Не сладить тебе с моим сыном, Наге. И со мной тоже. Забирай свои подарки и не возвращайся.
Тяжело он дышал. Гнев мешался в груди с отчаянием, обида – со страстью неутоленной. А когда по имени его назвала, так вздрогнул даже.
– Не тебе за меня решать, дану, – ответил упрямо. – И на моей земле есть шаман. Укротит твоего сына.
– Других пускай укрощает! – фыркнула я и обернулась к тэну, на пороге которого стояла, скрестив руки на груди, хозяйка становища. – Вей! Неси сюда его добро! А не возьмет, так пусть шакалы степные растащат по оврагам!
Я подхватила сына на руки и зашагала прочь. Не хотела больше видеть ни тайкура, ни его кобылу, ни сверток с мехом белого ирвиса.
– Но почему? – услышала вслед. – Почему нет!?
Спиной ощущала пылающий взгляд.
И страшно вдруг стало.
Сама не поняла, отчего.
4
Остаток дня я провела как в тумане, а вечером никак не могла уснуть, все думала о том, что натворила. Знала бы сколько хлопот будет с этим Наге, ни за что бы с ним не связалась! Ведь теперь и правда не отцепится по доброй воле...
Только глубоко за полночь сумела я забыться тревожным неспокойным сном. Видела всякую дрянь. Но явь оказалась еще хуже.
Я не сразу поняла, что происходит, но ужас накрыл меня в тот же миг, как распахнула глаза. Распахнула – и ничего не увидела. Темень вокруг, а дышать нечем. Я дернулась испуганно и только тогда осознала, чем обернулся дурной сон. Хотела закричать, да не смогла: сквозь плотную ткань чья-то рука крепко зажимала мой рот. А другая держала так, что не вывернешься, кулаком не взмахнешь.
Я забилась в этих стальных лапищах, затрясла головой, теряя остаток дыхания, теряя разум от страха и удушья, но куда там... Это было все равно, что сражаться со скалой, с земляным обвалом, который погребает под собой.
Наверное, на несколько мгновений я и правда утратила если уж не разум, то сознание. Когда снова смогла дышать и связно думать, голова моя уже была свободно от глухой тряпки. Ветер трепал мне волосы, а горячие сухие губы покрывали лицо поцелуями. И это было даже приятно...
Я открыла глаза и увидела знакомый шрам на щеке и тонкие черные косы. И улыбку победителя, который получил то, о чем мечтал.
– Ухкы! – сказала я и плюнула в эту довольную морду, потом дернулась, чтобы выскользнуть из его объятий, но руки моего похитителя тут же снова стали стальными.
– Не пущу, – сказал, как будто камни пророкотали. – Ты моя теперь.
И снова поцеловал, да так, что все внутри у меня вспыхнуло.
Из всех сил врезала я ему кулаком по груди, да толку то...
Страх исчез. На смену ему пришла злость.
Когда снова стали свободны мои губы, я прошипела тихо, но яростно:
– Пусти меня! Пусти покуда жив, не то убью, и никто могилы твоей не сыщет!
Он рассмеялся и вдруг одним движением задрал рубаху, кроме которой на мне и не было ничего. Еще миг, и я ощутила, как его жаркая плоть входит в мое тело. И закричала от боли и гнева.
– Моя... – шептал он горячо, повалив меня на гриву своего коня. – Забудь, что было прежде. Все забудь! И сына, и того, кто дал его тебе, и ойроэна седого... Теперь я буду твоим мужем. Новых детей народишь, обычных.
Ох, как ненавидела я его в этот миг!
Не за дерзость, не за то, что украл – за этот выбор, который посмел за меня сделать. За то, что Рада так легко вышвырнул из моей жизни. И всех тех, кто был мне дорог.
За то, что напомнил мне о прошлом, которое я никогда не хотела вспоминать.
В миг, когда он глухо застонал от наслаждения, я извернулась и выдернула длинный кривой кинжал из его ножен. Приставила к беззащитному горлу и прохрипела:
– Не поверил мне, да? Я уже прирезала одного такого страстного... И тебя отправлю с Небесным Повелителем повидаться!
Он застыл, уставился на меня, онемев от изумления и страха.
– Сказала же, не сладить тебе со мной! – я слегка надавила, и под остро отточенным лезвием проступили капли крови. – Слезай с коня! Ну! Живо!
Позор для воина остаться без своего скакуна. Он посмотрел на меня, как на демона во плоти.
А потом сильным ударом выбил из руки кинжал и снова скрутил, повалил безжалостно поперек седла.
– Ох, дикая же ты! Люблю таких... Но вот так больше – не делай. Не то в другой раз сильней ударю.