Окаянная душа
Шрифт:
Зарина промолчала, закусив губу. Она и без Шута знала, что происходит с ее организмом.
— Твое тело в норме, но разум, — Шут постучал длинным пальцем по виску, — вечно бодрствует. Твое сознание не видит снов, оно здесь, в плену этого места. А тут тебе не удастся заснуть.
— Пошел ты, — буркнула Зарина, сворачиваясь калачиком на мерзлой земле и прикрывая глаза. Внутренний туман застилал веки, но, как и говорил Шут, сна в этом холодном мире ей не светило. Он просто не шел к ней.
— Опусти преграду и приди ко мне, — позвал Шут. — Ты держишься каждую ночь, а что насчет твоего разума? Как ты существуешь вне пределов этого места?
Зарина безмолвствовала, игнорируя говорящего.
— Что чувствуешь ты днем? — продолжал Шут. — Как идут твои дела?
Девочка открыла глаза и глубоко вздохнула. Она спит, но не видит снов, и разум ее не знает, что такое отдых. Она чувствует тошнотворную сладость чужих эмоций, но не может отделаться от их привкуса. Она не умеет плакать, и горечь, которая обычно выходит вместе со слезами, остается внутри ее существа, накапливаясь, словно бездонная помойка. Так как ее дела?
— Спасибо, хорошо, — равнодушно откликнулась Зарина.
Шут хмыкнул, и девочка услышала, как зашелестела его одежда. Она приподняла голову, глядя, как он поворачивается к ней спиной. Шут ушел. Ушел в туман. Медленно, словно чего-то ожидая, словно прогуливающийся по темной аллее человек в вечерние часы затишья. Зарина не отводила взгляд, пока его окончательно не скрыл туман. Она снова осталась одна. Наедине с туманом. От тумана ее отделяла лишь невидимая преграда. Преграда, измазанная мутной слюной Шута.
— БОМБОЧКА!
Эни вздрогнула и по наитию метнулась в сторону. Рядом с ее ногами приземлился целлофановый пакет и взорвался, обдав ее ноги водой. Сверху донесся заливистый смех. Эни закатила глаза и поспешила скрыться в здании школы. У одного из зеркал на первом этаже стояла скамейка, куда и опустилась девушка, печально взглянув на цепочку мокрых следов, оставленных ею.
— Эни? — Рядом с девушкой присел Курт, встревожено поглядывая то на ее лицо, то на ее мокрые ноги. — Что случилось?
— Бомбежка времен мокрой войны, — невесело хмыкнула Эни, тряся ногами, будто надеясь, что так они быстрее высохнут.
— Простудишься так. — Курт взял ее за руку и потянул за собой. — Пошли в кабинет Совета. Будем тебя сушить.
Девушка нехотя поплелась за ним, чувствуя, как холод схватывает ступни.
— Кто это сделал? — спросил Курт. Его лицо оставалось бесстрастным, но Эни ощущала, как от него исходят волны злости.
— Без понятия. Я не видела. Кто-то с верхних этажей. — Девушка ободряюще улыбнулась Курту, тем самым показывая, что не стоит за нее волноваться.
Пару минут спустя, Эни сидела в кресле в кабинете Совета с полотенцем, обмотанным вокруг ног и чашкой горячего чая, а Курт с раздраженным видом мерил шагами комнату.
— Зачем тебя вообще понесло за территорию школы во время большой перемены? — набросился он на нее.
От его тона Эни обиженно поджала губы.
— Я за шоколадкой тебе ходила, — хмуро сообщила она. — Ты же не любишь обедать в школьной столовой, потому что там отвратно готовят.
Курт слегка поумерил свой пыл.
— Ладно. Расскажи, как это случилось.
Эни задумчиво заправила прядь волос за ухо.
— Ну, я шла вдоль стены школы, когда внезапно сверху рухнул пакет с водой. Вот я и искупалась малость. Конец истории.
Курт нахмурился.
— Напоминает прежние издевательства над нами.
— Точно, — согласилась Эни и поперхнулась чаем. — Стой! Мы же уже прошли этот этап. С чего они опять начали?
— Не имею ни малейшего понятия, — пробурчал Курт и осекся. Нет, было кое-что. — Черт, Эни, это из-за поцелуя.
— Чего?! — Девушка вытаращила на него глаза, словно тот вдруг предложил станцевать ламбаду на столе.
Курт раздраженно потер бровь. С самого утра до него доносились отдельные слухи, касающиеся Эни. Ребята шушукались в уголочке, а девчонки завистливо фыркали. Новость заключалась в том, что «звезда футбола» Джеймс Моретти поцеловал «замухрышку» Эни Каели при многочисленных свидетелях. О, это просто ни в какие ворота, особенно для влюбленных фанаток Моретти.
Честно признаться, Курт давно забыл об этом инциденте, главным образом из-за апофеозных выходок Зарины Эштель. Наверное, то же самое произошло и с остальными. Но сегодня Зарины целый день не было в школе, и в заскучавшем ученическом обществе нежданно-негаданно выплыл этот самый слушок. Надо же как-то деятельным школьникам развлекаться!
— Наверное, это все Люсиль Бьорк подстроила! — кипятился Курт, смахивая со стола стопку бумаг.
— Мы не можем сказать наверняка, — осадила его Эни, грея руки о чашку с чаем. — Ты же не придешь к ней с яркой обвинительной речью без всяких доказательств.
Курт глянул на Эни, кутающую ноги в полотенце, и что-то пробормотал. Под его холодным взглядом Эни поежилась. Иногда президент был таким жутким, что хоть стой, хоть падай.
— Предлагаешь ничего не предпринимать? — поинтересовался Курт. На секунду Эни показалось, что она сейчас покроется коркой льда. Ишь ты как морозцем раскидывается!
— Да, предлагаю. А точнее, даже говорю, что мы ничего делать не будем, — с твердостью в голосе сказала Эни.
— Ты не особо мстительна, — проворчал Курт, приземляясь на свой стул. Перспектива того, что виновные окажутся безнаказанными, совершенно его не радовала.
— Ага, я вообще симпатяга, — широко улыбнулась Эни, помахивая в воздухе уже пустой кружкой.
Курт нарочито громко фыркнул. Его настроение вернулось к нему, а глядя, как Эни легкомысленно почесывает полотенцем нос, он совсем успокоился.