Океан. Выпуск седьмой
Шрифт:
— Дайте отбой тревоге.
Едва пассажиры сошли по трапу на землю, как из просеки на предельной скорости выскочили три «газика» и зеленый автобус. Из первой машины вышел взволнованный майор и бегом направился к прибывшему начальству. Маршал хмуро выслушал доклад, указал рукой на холмы с антеннами и что-то сказал, видимо малоприятное.
Через минуту все уехали, и дорога опустела.
Спустя час аэро-лапоток со всеми пассажирами вернулся в базу. Он выполз на бетонку, лихо развернулся на пятачке и, сделав «выдох», опустился
Покидая корабль, министр пожал руку старшему лейтенанту Ушакову:
— Благодарю вас, командир, за прогулку. Вы меня убедили в огромных возможностях этих кораблей. Желаю вам успеха в службе и в личной жизни, товарищ капитан-лейтенант!
— Служу Советскому Союзу, товарищ маршал!
Направляясь к машинам, министр сказал главкому:
— Вы жаловались, что не можете подобрать офицера на должность командира отряда этих кро… прошу прощения, чудо-кораблей. А по-моему, этот капитан-лейтенант…
— Старший лейтенант…
— …этот капитан-лейтенант… вполне подходит.
— Молод очень.
— А эти необычные чудо-корабли еще моложе. Их командирам нужны юношеский задор, беспокойный поиск, дерзость действий и, если хотите, влюбленность. Солидным, опытным офицерам это уже трудно: они в плену традиций. Да и отношения с начальством портить им уже нет смысла.
— Ну что ж, убедили.
— Вот и хорошо. А на осенних учениях посмотрим их в деле.
— Не рано ли? Всего полтора месяца осталось…
— Думаю, что не рано. Молодежь энергичная, справится.
…Ночь была темной. Черная вода, черное небо. Без единого огонька, без единого проблеска. И в этой космической черноте журавлиным треугольником вел свой отряд капитан-лейтенант Ушаков.
Далеко впереди берег, занятый «противником», на который отряду предстоит доставить разведывательную группу. Задача группы — дезорганизовать противодесантную оборону «противника», привлечь к себе его внимание, связать боем и тем облегчить высадку с кораблей основных сил.
Заметно похудевший Ушаков сидел в затемненной рубке на откидном сиденье за спиной рулевого и размышлял о предстоящих действиях. И чем больше он думал над планом этих действий, тем больше убеждался, что план этот далеко не лучший. В нем использование чудо-кораблей мало чем отличалось от использования обычных десантных кораблей. Разве что скорость подхода к берегу значительно больше да десант высаживается не в воду и даже не на пляж, а доставляется прямо на поле боя, за линией противодесантных заграждений. Но атаковать-то им предписано традиционно в лоб, с того направления, где их ждет «противник». Велик ли выигрыш в таких условиях от использования этих, как их назвал тогда министр, «крокодилов»?
Капитан-лейтенант встал с откидного сиденья и подошел к своему бывшему помощнику. Теперь не он, Ушаков, а лейтенант Дымов сидит в кресле за командирским «роялем» —
— Не завидуй, командир, — тут же раздался голос Васи Дымова. — У тебя теперь не один «лапоток», а целый отряд. За всех нужно думать, а не только за себя.
— Я и думаю, — отозвался Ушаков. — Да вот что-то недодумывается… Пройдусь по кораблю и еще подумаю. Над картой. У штурмана.
— Желаю… черта в руку!
Командир отряда усмехнулся и отпустил легкий подзатыльник лейтенанту. Морозов фыркнул, быстро прикрыв рот ладонью, а Чернобок демонстративно отвернулся, показывая всем видом, что ничего не видел и ничего не слышал.
— Эх вы, душегубы. Никакого уважения к своему начальству не имеете! — шутливо-укоризненно произнес капитан-лейтенант и, открыв маленькую дверцу, спустился по трапу в коридор, ведущий в кубрик.
Десантники, одетые в пятнистые маскировочные комбинезоны, безмятежно спали, привалившись друг к другу, точно пассажиры в самолете дальнего рейса. Во втором кубрике тоже царил сон. И Ушакова это радовало: бойцы разведывательной группы были спокойны перед боем, уверены в себе и в экипаже корабля, в нем — командире отряда.
В каюте командира корабля сидели командир разведывательной группы капитан Иван Бережной, с которым Ушаков успел подружиться за месяц совместных учений, и посредник из штаба флота капитан первого ранга Лопатинский. Появление капитан-лейтенанта прервало их беседу.
— Слушай-ка, Ушаков, оказывается, Анатолий Петрович, — капитан посмотрел на Лопатинского, — во время войны воевал здесь. В апреле сорок пятого матросом высаживался почти там же, где должны высадиться и мы. И почти с той же задачей! Но ты представь себе, с чего и как высаживались, — уму непостижимо! С «охотников» и катерных тральщиков. С де-ре-вя-шек! Ни хода, ни внезапности! Но даже и эта мелюзга не могла подойти близко к берегу: мелко. А для десанта — глубоко! По грудь вода! И двести метров до уреза воды… Фантастика! Герои!
— Скольких же скосил огонь противника… — понимающе произнес Ушаков.
Бережной взглянул на Лопатинского и восторженно ответил:
— Ни одного, Ушаков! Ни од-но-го! Они с головой воевали… Понимаешь, тут была одна хитрость. Смотри… — Капитан достал из планшета карту. — Видишь? Вот длинная песчаная коса. Высаживались они у самого ее основания. Между косой и материковым берегом хотя и широкая, но лужа: глубины — два метра и меньше. Естественно, противник ожидал наш десант с моря, а не с лужи. Так что наши орлы сделали?.. — Ушаков посмотрел на посредника, на груди которого в несколько рядов радугой переливались орденские планки. — Именно с лужи и высадили десант!.. Со шлюпок, плотов, разъездных катеров…