Окликни меня среди теней

Кривенко Евгений Владимирович

Лимб, граница Темной зоны!

– Посмотрим там.

Русов нехотя потащился следом и, войдя в тень, ощутил холодок. Наверное, от страха, потому что температура в Лимбе и в самих Темных зонах всегда была выше, чем снаружи. Впрочем, пребывание в Лимбе считалось относительно безопасным.

Зато в первом же ангаре вместо самолета увидели с десяток автомобилей, некоторые на подставках, так что колеса не касались земли.

Сирин повеселел:

– Хозяева улетели, но видимо собирались вернуться. Да только не пришлось. Здесь мы чего-нибудь найдем.

Машины

поблескивали в сумраке как новые. Русову это было знакомо: вещи в Лимбе сохранялись лучше, чем в обычных условиях. Словно впитали неведомую энергию из Темных зон, которая законсервировала их. Зато пытаться оживить аппаратуру, побывавшую в самих Темных зонах, было бессмысленно: избыток энергии превратил электронные схемы в закопченное месиво.

Провозились долго. Сначала Русову пришлось отыскать тележку и подвезти от самолета аккумулятор и канистры. За это время Сирин распахнул ворота ангара (в конусе пыльного света машины сразу показались обыденно грязными) и, подняв капот первому автомобильному диву, стал копаться в моторе. Сначала чертыхался изредка, потом ругательства потекли непрерывным потоком, но машина не отреагировала ни на пластиковую бутыль с бензином, ни на подсоединенный аккумулятор, ни на проклятья Сирина. Видимо, электрические цепи все же пострадали. Русов хотел предложить идти пешком, но вспомнил зловещие заросли и закрыл рот.

И так казалось, будто что-то невидимое давит на плечи - это Зона касалась его, пока играючи…

Во второй машине мотор шумно провернулся. Обрадованный Сирин подсоединил бутыль с бензином, подкачал насосом - и автомобиль завелся, но мотор сразу стал давать сбои и заглох. Сирин сплюнул:

– Нет времени возиться с котроллером. То ли раньше были карбюраторные.

Подкатил тележку со своим хозяйством к третьей машине, с эмблемой «Форд» на радиаторе, опять подсоединил аккумулятор, шланг от бутылки, и машина внезапно завелась, мотор загудел мощно и ровно. Сирин даже ругаться перестал от неожиданности и быстро разъединил провода.

– Упокой, Господи, душу раба твоего, Генри Форда!
– с чувством произнес он, вытирая со лба пот.

Русов вздохнул: было что-то неестественное в легкости, с какой завелась машина, простоявшая в ангаре Бог весть сколько лет. Наверное, сказывалось зловещее колдовство Зоны.

Канитель на этом не кончилась. Сирин заливал бензин, масло, охлаждающую жидкость, то и дело проверяя - не подтекает ли, а Русов накачивал шины. В багажнике нашелся домкрат, машину сняли с подставок. Сирин сел за руль, и «Форд» с рычанием прополз несколько метров.

– Ничего, как-нибудь доедем, - ухмыльнулся Сирин, вылез и стал закреплять под капотом новый аккумулятор вместо выброшенного.

Наконец все было готово. Сирин постоял, глядя на покинутый самолет. Глаза этого немолодого лысоватого мужчины были печальны, словно расставался с любимой женщиной.

– Ладно, поехали, - буркнул он.
– Садись за руль, Евгений. Да поосторожнее крути, здесь электроусилитель.

Русов устроился на сиденье и стал привычно искать ручку переключения передач. Севший рядом Сирин издал смешок:

– Тут ездят на автомате, Евгений. Переводишь селектор в положение «D», и остаются тебе две педали - газ и тормоз. Да баранку не забывай крутить.

Руль и в самом деле слушался необычно легко - пару раз Русов повернул слишком круто, но потом привык. Они выехали на дорогу, и стена кукурузы скрыла аэропорт с самолетом. Двигатель работал неровно - то бензин был неподходящий, то ли барахлили свечи. Русов не стал разгоняться, хотя и хотелось скорее миновать кукурузный лес. Солнце прошло зенит и должно было палить нещадно, но дорога тонула в густой тени.

Русов поежился и глянул на Сирина

– Надо же, сели почти в Лимбе.

– Ну и ладно, - зевнул тот.
– Зато в аэропорту никого, и машина в хорошем состоянии.

Темные зоны - главная загадка минувшей войны… Даже ученые из университета Карельской автономии не понимали природы происшедших в них изменений. Ходили слухи, что не только животные, но и некоторые люди выжили там - только это были уже не люди… Так что Русов обрадовался, когда дорога вырвалась на солнце и влилась в просторное шоссе.

– Мы сели в аэропорту Гринфилд, - сказал Сирин, глянув на поблекший от непогоды указатель.
– Жалко, нет атласа автодорог. Ладно, поедем куда глаза глядят.

Повернули направо, слева над горизонтом торчали зловеще черные пальцы небоскребов.

Дорога была непривычно широкой - две полосы в одну сторону и две в другую, пространство между ними заросло буйной травой и кустарниками. Русов ехал медленно, жалея мотор, и указатель спидометра колебался у отметки «40». Русов вспомнил, что это не километры, а мили. Он попытался представить время, когда по всем четырем полосам неслись разноцветные автомобили, но не смог. Казалось, шоссе всегда было пустынным и всегда на него гневно смотрел ослепительный глаз солнца.

Но местность потихоньку менялась: поля сделались ухоженными, а потом проехали домик, перед которым на странной карусели сохло серое белье.

– Смотри!
– оживился Сирин.

– Остановимся?
– Русову стало не по себе: вдруг их встретят враждебно?

– Не стоит, - расслабился Сирин.
– Доедем до какого-нибудь городка. Может, у них пиво есть. И сигаретами запастись надо. Авось долларов хватит.
– Он похлопал по карману.

– Если такие еще ходят, - хмыкнул Русов, несколько успокоенный беззаботностью Сирина.

Городок попался скоро, но желания остановить машину у Русова не возникло. Разбитый асфальт, обшарпанные дома, играющие на замусоренном тротуаре дети. Проехали какую-то забегаловку, где стену подпирало несколько подозрительных личностей.

– Не останавливайся!
– быстро сказал Сирин, когда двое шагнули наперерез.

Русов и сам нажал на газ. Мотор заскрежетал, и машина рванулась, оставив потрепанную парочку в клубах пыли.

– Непрезентабельный у них вид, - задумчиво заметил Сирин.
– Неужели вся Америка такая?