Окно напротив

Сокол Лена

Марьяна улыбнулась.

– Интересно, у него истории когда-нибудь закончатся?

– Ты что! Это же скоряк! Каждый день новая история. – Девушка всплеснула руками. – Вчера на вызове Володька снимал кардиограмму, аппарат, как водится, пищал в ритме сердцебиения. И тут писк прекратился - аккумулятор сел. Брагин устало говорит: «Все, сдох!». Надо было видеть, как подскочил пациент!

– Блин, этот Володька! – Доктор Донских рассмеялась, разглядывая страшную больничную ночнушку под одеялом. – Артист!

–

Точно.

– А Смолякову передай, что он козел.

Машка округлила глаза.

– Чегой-то?

– А на хрена он меня положил в эту палату? – Улыбнулась Марьяна, оглядываясь по сторонам. – Здесь еще вчера у нас бомж дядя Вася лежал.

– Зажралась ты, подружка, надо было тебя в общую класть. Скажи спасибо, что белье перестелили.

– Спасибо! – разглаживая ладонью жесткую простыню, рассмеялась она.

– Люблю тебя! – Мурзя послала воздушный поцелуй. – Приду вечером.

– Приходи завтра.

– Хорошо, но я приду вечером. – Она навалилась на дверь. – Кого пустить? Этого шикарного мужчину с бородой, глядя на которого хочется скинуть с себя всю одежду и отдаться ему на глазах у всех? Или вшивого потрепанного бывшего муженька, который спас вчера твою шкуру?

Марьяна подняла глаза к потолку:

– Не знаю…

– Значит, бородатого.

– Нет, скажи ему, что пока ко мне нельзя.

– Ты уверена?

– Да.

– Тогда я пошла.

– Иди.

Мурзя кивнула и взялась за ручку двери.

– Маш, подожди.

– Да? – обернулась та.

– Вшивого давай.

– Хм. Как скажешь.

– Маш?

– Да.

– Как я выгляжу?

– Лучше, чем он. Донских, видать, трое суток не спал. Лицо, как только что выстиранный носок. И учти, я пущу его только потому, что ты осталась жива благодаря его соображалке. Лучше бы она так работала много лет назад, когда он уходил на войну или разводился с тобой, тогда этого всего можно было бы избежать.

– Кончай ворчать.

– Даже не думай сходиться с ним опять. – Она наклонилась и перешла на шепот.
– Я бы выбрала того сексуального мужичка. Такие плечи, руки… ммм…. А борода!

– Я сама разберусь.

– Потом, когда у тебя родятся дети, своими маленькими личиками напоминающие только что выстиранные носки, не говори, что я не предупреждала!

– Иди в пень! – Морщась от боли, отмахнулась Марьяна.

– Люблю

тебя, дуру такую! – Машка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– И я… - Она сложила руки на груди, выдохнула и принялась ждать.

Через минуту дверь отворилась. Секунда, вторая, третья. Наконец, показалась его голова. Сергей огляделся, увидел ее, робко улыбнулся и вошел. Нерешительно потоптавшись на пороге, он прокашлялся и закрыл за собой дверь.

Девушка поправила одеяло и беззвучно прошептала:

– Привет.

Мужчина нервно кивнув, направился к ней.

– Привет, Мари, - сказал он, сев на стул возле ее кровати.

Она кожей ощущала его волнение.

Палата вдруг превратилась для нее в шерстяной свитер, противно колющий кожу и мешающий дышать. Серегины глаза, черные и глубокие, были налиты какой-то особой тоской, выплескивающейся через край. Волосы за последние сутки, казалось, добавили седины, но не портили его внешнего вида. Он по-прежнему казался ей таким уютным и родным, что сердце невольно щемило от одного взгляда в лицо.

Они оба молчали.

Сергей так усиленно тер себя руками по бедрам, что, казалось, вот-вот протрет дыру. Он изучал взглядом палату, а Марьяна следила за движением его глаз. Наконец, Сергей вздохнул и перевел взгляд на нее.

Долго смотрел, смотрел…

– Как ты? – наконец, тихо произнес он.

– Нормально.

– Голова не болит?

– Уже нет. Почти.

– Хорошо, - его руки заметались по джинсам, он нервно прижал их коленями. – Столько крови было…

– Я смутно помню. Мне показалось, что ты держал меня на руках.

– Так и было…

– Спасибо.

– Ты меня очень напугала. – Он дрожащей рукой указал на свои волосы. – Говорят, я немного перенервничал.

– Ага, - улыбнулась Марьяна, безумно желая протянуть руку и коснуться хотя бы одной из серебристых прядей, - но тебе идет.

– Да прям…

– Зуб даю! – Она удивилась, заметив, что он вдруг опустил голову и уставился в пол. – Ты не стал хуже выглядеть, даже наоборот. Но выспаться бы тебе, конечно, не мешало.

– Не помню, когда спал. – Сергей провел руками по лицу, покрытому мелкой колючей черной щетиной, и потряс головой, словно желая проснуться.
– Кажется, что вот-вот упаду в обморок. Сейчас пройдет.

Он встряхнул волосами, как мокрый пес. Марьяна улыбнулась – так забавно это выглядело. Так мило и привычно.

– Что с Ленькой? – спросила она.

– Его больше нет, - с дрожью в голосе ответил Сергей.

– Ясно, - вздрогнула девушка и сглотнула.