Окно с видом на площадь

Уитни Филлис

— Тогда быстро одеваться! — приказал он. — Последнее время вы стали бледной. Мы вытащим вас на мороз и заставим ваши щеки разрумяниться.

— Это будет очень хорошо для Джереми, — сказала я. И хотя я старалась не обращать внимания на замечания относительно моей внешности, встав со стула, я неожиданно почувствовала себя почти такой же маленькой, как Селина, и так же восторженно ожидающей этого развлечения. Если я и слышала какой-нибудь предупреждающий шепот в себе, то тут же его остановила и поспешила наверх одеваться.

У меня были коньки, на которых я каталась еще девочкой, и высокие ботинки, к которым их можно было прикрепить. Я надела самое теплое платье и накидку, туго подвязала ленточки шляпки и укрыла горло теплым зеленым шарфом. Затем я спустилась с лестницы, где меня уже поджидали другие участники нашей прогулки.

Они все хорошо оделись для такой морозной погоды. Брэндан Рейд надел вязаный свитер с очень высоким воротом под охотничий жакет из твида. На голове у него была плотная красная трикотажная шапочка. Джереми был в голубой шапочке с белыми полосками и длинной кисточкой, спускающейся до спины. Селина выглядела миниатюрой своей матери, руки ее были спрятаны в маленькую муфточку из меха морского котика.

Мисс Гарт ожидала вместе с детьми, и я заметила, что ее рот неодобрительно сжат. Когда мистер Рейд вышел на улицу посмотреть, подан ли экипаж, дети тут же поспешили за ним, а Селина даже крикнула мне, чтобы я тоже поторопилась. Но прежде чем я успела подчиниться ее требованию, наступил момент, когда мисс Гарт и я остались одни. Гувернантка подняла тяжелые веки и посмотрела мне прямо в глаза.

Никогда не забуду того потрясения, которое я испытала, когда она направила на меня взгляд своих темных глаз. Он выражал неприкрытую злобу. Я знала ее и рассерженной, и осуждающей, и негодующей, но никогда не видела ничего подобного. Тора Гарт не просто не любила меня — она ненавидела. И я поняла, что если только представится возможность, она уничтожит меня. Ни одного слова не было сказано между нами. Она лишь смотрела на меня злобным взглядом. Затем повернулась и пошла вверх по лестнице.

Я сбежала со ступенек и присоединилась ко всем уже в экипаже, потрясенная даже больше, чем решалась признать. Неожиданно перспектива быть оставленной в этом доме только с детьми и Торой Гарт в придачу мне совсем разонравилась.

На этот раз я не посмотрела, наблюдала ли за нами из своего окна Лесли. Если даже и наблюдала, я не желала об этом знать. Я была достаточно обеспокоена и хотела только стряхнуть впечатление от угрозы, которую, казалось, пообещала мне мисс Гарт.

В тот день небо над головой было цвета сырого пепла, но воздух был чистый и морозный. Первый же конный экипаж, который нас обогнал на Пятой авеню, нес на себе флажок, оповещающий об открытии катка, и наше нетерпение росло. Постепенно, оставив дом далеко позади и видя перед собой Брэндана Рейда с его заразительной энергией и хорошим настроением, я начала избавляться от мрачных предчувствий. Я стала погружаться в состояние радостного возбуждения, которое еще раньше охватило меня из-за этой неожиданной поездки и уже не покидало.

Даже Джереми начал радоваться. Его дядя старался сделать все, чтобы загладить неприятное впечатление от спектакля, и я была уверена, что мне предстоит работать с более счастливым мальчиком, когда Рейды отправятся завтра утром в свою поездку.

Конечно, мы не могли бы мечтать о более внимательном и дружелюбном эскорте в тот день. По дороге от дома дядя Брандан занимал детей рассказами о различных зимних историях, которые происходили с ним, когда он был еще мальчиком. И даже из меня он вытянул рассказ о случившемся на одном из праздников в Нью-Джерси, о чем я вспоминала часто и с неизменным удовольствием.

В Центральном парке Брэндан выбрал свой любимый пруд, и мы обнаружили там длинное деревянное здание, построенное, чтобы дать укрытие многочисленным посетителям катка. Внутри были ресторан и прилавки, где можно было взять коньки напрокат, и комната, уставленная скамейками, на которые можно было сесть и надеть коньки. Вокруг двух пузатых раскаленных печек посетители катка отогревали замерзшие пальцы рук и ног.

Пока Джереми и Селина надевали коньки, Брэндан Рейд опустился на колени возле меня, чтобы прикрепить коньки к моим ботинкам. Его прикосновение было удивительно нежным, и я ощутила его явное желание сделать мне приятное, чего никогда не ожидала от него. Вполне вероятно, мой разговор с ним, в котором я высказала ему все, что у меня накопилось, оказался даже более действенным, чем я надеялась. Сегодня это был человек, горевший почти мальчишеским желанием доставить нам всем удовольствие.

Каток только недавно открыли, и его сверкающая поверхность была ровной и гладкой от берега до берега. Мы все вместе, вчетвером, проковыляли по дорожке из деревянных досок, проложенных прямо к пруду, и для начала мистер Рейд прокатился вместе с нами — Селиной, Джереми и мной, державшимися за руки. Но усилия Селины были слабы и требовали постоянной и терпеливой помощи, а у Брэндана явно не хватало терпения, и вскоре мы разделились на пары. Джереми, которого когда-то учил кататься его отец и который обладал достаточным умением, пожелал взять Селину в свои руки и повел ее, приноравливаясь к ее возможностям. А я не успела опомниться как Брэндан Рейд утянул меня подальше от укрытия, где толпа была очень плотной, и вот мы, с перекрещенными руками, хорошим размеренным шагом уже мчимся к дальнему концу пруда, скользя так плавно, как будто составляем одно целое.

В эти мгновения я чувствовала себя совершенно счастливой. Я не смотрела ни назад, ни вперед и скользила, полностью отдав себя в его уверенные руки и позволив ему направлять меня, куда он только пожелает. Этот день, пусть один-единственный, я буду существовать в мире снега и льда, вдали от всех проблем, наполнявших мою жизнь. По крайней мере, я так мечтала.

И Брэндан Рейд тоже изменился, но я не пыталась рассмотреть его состояние более пристально. Я только знала, что это был не тот насмешливый и раздражительный человек, который шутки ради взял нас с собой на спектакль. Было похоже, что он тоже стряхнул с себя удушливую атмосферу со свечами и фиалками, которая заполняла весь дом, и от этого стал более естественным и добрым.

Мы достигли дальнего берега пруда, а мне так хотелось, чтобы горизонт перед нами оказался бесконечным и нам никогда не надо было бы возвращаться назад. И хотя это была всего только мечта, я все еще пребывала в мечтательном настроении, не убирая рук из его ладоней, когда мы повернули вдоль изгиба берега и направились к тому месту, где оставили Джереми и Селину. Мы отъехали совсем немного, когда он замедлил скольжение и увлек меня в сторону берега. Я поняла, что и ему не хотелось возвращаться и что для Брэндана Рейда, так же как для меня, эти мгновения были благословенны, как мгновения избавления.

— Вот здесь можно остановиться и перевести дыхание, — сказал он.

На ближайшем берегу несколько конькобежцев собрались вокруг торговца каштанами. В его тележке, переделанной из детской коляски, стояла корзина с горячими углями для маленькой печки, поставленной в другой конец тележки. Вокруг тележки было тепло и весело, и все было наполнено запахом жареных каштанов. Мы взобрались на берег, и Брэндан Рейд купил целый пакет каштанов. Мы очищали и ели их, а они согревали нам руки.

Группа конькобежцев вокруг продавца постоянно менялась, и мало кто обращал внимание на нас. Мы стояли несколько поодаль балансируя на коньках, проваливающихся в глубокий снег, и чувствовали себя так, будто были совсем одни.