Око Дьявола
Шрифт:
– Мне неизвестно, как долго продлится встреча, – сказал он Алексу и мне. – Можете подождать в библиотеке, если хотите. Еще здесь есть кафетерий. – Он неуверенно посмотрел на нас.
Кассель предложил нам остаться, заметив, что это докажет серьезность наших намерений. Нас препроводили в большое помещение, увешанное портретами «немых» в мантиях, пейзажами и изображениями двух-трех межзвездных кораблей. На столах имелись разъемы для доступа к обширному собранию ашиурской литературы, а также многим человеческим
– Как все прошло? – спросил Алекс.
– Трудно сказать, – ответил Джамбри. – Я высказал свою точку зрения: прекращение вражды пойдет всем на пользу. Он ответил, что Конфедерации нельзя доверять. Тоже мне новость! Но он считает, что ее нужно постоянно провоцировать, выводить из равновесия. Если объявить об одностороннем прекращении огня, Конфедерация, как опасается он, воспользуется передышкой для перегруппировки сил и нанесения решающего удара.
– Мне казалось, – заметила я, – что между нами мир.
Джамбри болезненно улыбнулся:
– Не совсем.
– И что в итоге?
– Обе стороны должны объявить об окончании вражды и готовности к переговорам.
– И что вы сказали ему?..
– Что мы над этим работаем, пытаемся договориться.
– Он не сказал, что об этом думает главный министр? – поинтересовался Алекс.
– Нет. По его словам, главный министр держит свои мысли при себе.
Алекс нахмурился:
– Кассель, но ведь это невозможно?
– Конечно. Мы можем закрываться от других, но только на короткое время. Скорее всего, в последнее время он просто не бывал рядом с главным министром.
– И все же куда вероятнее, – заметил Джамбри, – что он просто не хочет говорить.
Глава 37
Бюрократы не похожи на обычных людей. Им незнакомы и любовь, и ненависть. Им неведомы страдания, и они не знают, что такое сочувствие. А главное – они не способны к моральным суждениям. Знаю, порой они выглядят как обычные люди, но поверь мне, Роза, это лишь политика. Или полнейшее пренебрежение к другим.
Мы отправились в заведение, которое нравилось Касселю, пытаясь делать вид, будто встреча прошла удачно.
У «немых» нет алкоголя. Но Кассель сумел найти для нас фруктовый сок, приятный на вкус и слегка ударявший в голову. Заказав по бокалу, мы подняли тост за секретаря по делам флота, после чего Джамбри отправил зашифрованные сообщения Килгору и нашей команде в Конфедерации.
Я спросила Касселя, сколько, по его мнению, придется ждать, прежде чем главный министр примет решение.
– Никто не может знать, Чейз, – сказал он. – Может, утром. А может, вообще никогда. Но не исключено, что для них это станет поводом надавить на Конфедерацию и возложить моральное бремя на директора.
Три дня спустя мы получили сообщение от секретаря: «Информирую вас о том, что главный министр уделяет огромное внимание вашей просьбе и, более того, осознает опасность промедления. Прилагаются все усилия для получения удовлетворительного результата. Сообщу, как только решение будет принято».
– Что именно он решает? – спросила я Касселя. – Стоит ли объявлять о прекращении огня? Стоит ли вообще вести с нами переговоры?
Этого Кассель не знал.
– Хочешь знать, что думаю я?
– Ты сомневаешься, что мы получим хоть какую-то помощь.
– Именно так. Извини. – Он уставился в пространство. – Мы уже многие годы противостоим Конфедерации. Помнишь, мы говорили, что людям свойственно обманывать себя, поддаваться на самоуговоры?
– Таких много.
– Верно. И чтобы выполнить вашу просьбу, им – администрации – придется сменить курс на прямо противоположный, что не добавит им политической популярности. Все решат, что главный министр ставит под удар миры Собрания без всякой необходимости.
– Речь идет о целой планете.
– Да.
– А в итоге все сводится к его политической карьере.
– Я этого не говорил. Я сказал – может быть. Или подумал.
– Кассель, меня удивляет, что ты мог вообще подумать такое. Ты когда-нибудь оказывался к нему настолько близко, чтобы прочесть его мысли?
– В каком смысле?
– Заглянуть ему в голову, так же как ты можешь заглянуть в мою.
Кассель снова поколебался:
– Да.
– Думаешь, он в состоянии это сделать? Сменить курс?
– Возможно. – Он положил большую руку мне на плечо. – Извини.
– И вы еще обвиняете нас в том, что мы дикари.
По неофициальным каналам Кассель узнал, что до принятия решения остается меньше недели. Цирцея познакомилась с «немым»-физиком и стала жить при лаборатории. Джамбри бродил по Новой Воларии, стараясь завязать как можно больше знакомств. Он даже несколько раз выступал с лекциями, говоря не столько о дипломатии, сколько о науке и культуре, благодаря чему обзавелся друзьями из числа влиятельных персон.
Мы с Алексом решили, что настал подходящий момент для визита к Селотте, и отправились в Музей инопланетных форм жизни.
Человечество занимало в нем главное место, как единственная из известных «немым» технических цивилизаций, кроме их собственной. Правда, вход в зал, посвященный людям, охранял аватар неандертальца. Бородатый и мускулистый неандерталец оглядывал зал враждебным и одновременно пустым взглядом. Когда посетители приближались к нему, он потрясал копьем, рычал, ворчал и совершал непристойные телодвижения.