Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
– Что?! – Джон даже привстал.
– Увы... Вначале добровольцам, а после всем, кто попадался. Я, офицер русской армии, попал в ВЧК, и мне предложили выбор: расстрел или участие в научном эксперименте. Видит Бог, сплоховал, надо было стать под пули вместе с однополчанами. А потом отступать было поздно. Живые становились такими, как я... А недавно умершие превращались в големов – без мыслей, без чувств. Идеальные солдаты! Всеслав Игоревич командовал одним из таких полков. По-моему, он не особо разделял идеи Коммунии, но я его понимаю. Он живет дольше нас всех и имеет право мстить за себя...
– А эта девушка? – Чиф оглянулся туда, где на ящиках лежало неподвижное тело.
– Вера Лапина, молодая и очень талантливая актриса. Ей ввели сильную дозу. Бедняжка чуть не погибла, у нее до сих пор плохо с психикой. Всеслав Игоревич и я помогаем, чем можем, но лучше бы ей просто умереть... Хотите выпить?
– Чаю? – брякнул Чиф.
Фраучи улыбнулся.
– Кое-чего покрепче.
Косухин подумал и кивнул. Ситуация была не менее экстремальная, чем в Долине Больших Ветров, когда дорогу отрезало и ударил сорокаградусный мороз...
Живой огонь пробежал по телу, Джон закрыл глаза и с наслаждением почувствовал, что нервы начинают отпускать. Что ж, он узнал еще одну тайну – еще одну грязную тайну этой странной планеты...
– Добрый день... Я... Как я здесь?..
Он открыл глаза – Вера Лапина стояла рядом, держась рукой за край стола. Она дрожала, тело бил крупный озноб, но глаза были живые, в них стояла боль...
– Вера! Вам холодно? – Фраучи вскочил, снял со стены висевший на гвозде ватник. Девушка благодарно кивнула, с трудом набросила ватник на плечи и без сил опустилась на табурет, который поспешил уступить Чиф.
– У меня... опять?
Полковник кивнул. Вера уронила голову на сжатые руки и беззвучно заплакала. Чиф поспешил отвернуться.
– Ничего, Вера! – успокаивающе проговорил Фраучи. – Скоро это должно пройти...
– Почему... почему вы не прикончите меня? Ведь убивают же смертельно раненых!
– Вера, послушайте!.. Вы сильная девушка, вы должны выжить...
– Это не жизнь!
Девушка оторвала руки от лица. Чиф поразился – она уже ничем не походила на ту, что протягивала руки к его горлу. Лицо казалось обычным, живым, только очень бледным, с темными пятнами под глазами и запекшейся кровью на искусанных губах.
– Это жизнь, Вера. Иной у нас не осталось. Вы же знаете, пуля вас не убьет, будет лишь очень больно. Вы можете только потерять разум, как те, в подвале...
Словно в ответ из-под земли донесся приглушенный вой, вновь загрохотал потревоженный люк... Полковник налил девушке спирту. Та выпила одним глотком, даже не закашлявшись, затем виновато взглянула на Чифа.
– Извините, я вас даже не заметила. Надеюсь, когда я... Вас здесь не было?
– Нет, – попытался улыбнуться Косухин. – Я только что пришел.
В дверь заглянул сторож. Фраучи кивком указал на девушку, тот кивнул в ответ и, подойдя, осторожно взял ее за плечи.
– Пойдем... Лежать тебе надо! Иначе плохо будет...
Вера кивнула и послушно встала. Через минуту дверь хлопнула, и Косухин с Фраучи остались одни.
– Я, может, ошибаюсь, – нерешительно начал Чиф, – но что если попробовать переливание крови или пересадку костного мозга? Если мы с вами не верим в нечистую силу, то значит, болезнь можно лечить.
– Переливание крови помогает только на самой начальной стадии. Оно не лечит, но задерживает развитие болезни – иногда надолго. Увы, это все... Правда, среди нас ходит легенда, что где-то на Востоке умеют лечить по-настоящему, но, боюсь, это уже сказки... Я, кажется, удовлетворил ваше любопытство?
– Более чем, – согласился Чиф, вновь попытавшись улыбнуться. – Всегда интересно узнать о себе кое-что новое...
Фраучи кивнул:
– Тогда, если не возражаете, вопрос есть у меня. Вы изволили намекнуть, что не в ладах с Всеславом Игоревичем. Но отчего же вам с ним враждовать? Он многим помогает, в свое время здорово выручил меня, да и не только меня. У нас его все уважают. Он сумел добиться, чтобы нас перестали травить, как бешенных собак...
Косухин задумался. И действительно, почему? Как говорит интеллигентный товарищ Фраучи, отчего же?
– У нас с ним... нечто вроде вендетты, еще с гражданской войны. Тогда он командовал бандой убийц...
– Это клевета! Про Всеслава Игоревича много лгут. Говорят, будто он собрал шайку полузверей, вроде тех, кто заперт там, в подвале, и по ночам, в подземелье, приводит в исполнение приговоры ОСО. И про гражданскую тоже навыдумывали... Изволят болтать, будто он некромант, беседует с духами и чуть ли не колдун. Чему удивляться – нас не любят. А на самом деле он, как и я, занят охраной одного важного объекта – и не более. Всеслав Игоревич – командир спецотряда, я заместитель. Вот и все...
– Выдаешь государственные тайны?
В дверях стоял Волков. Никто не слышал, как он вошел, даже петли почему-то не заскрипели.
– Пытаюсь помирить тебя с твоим наследственным врагом! – усмехнулся Фраучи.
– А-а! – Волков скривился и, пододвинув пустой ящик, присел к столу. – О чем еще толковали?
– О ВРТ, – бросил Чиф, – и о Вере Лапиной.
Волков молча достал из кармана портсигар и долго выбирал папиросу.
– А о вас, Косухин, говорили? Товарищ Фраучи объяснил, что вы ничем не лучше таких, как мы?
Тон краснолицего был резким и злым, но Чиф сдержался:
– Разве дело в биологии? Вы когда-то заболели, мои родители попали под излучение... Разве в этом дело? Я хотел поговорить о другом...
– Ладно, – Волков отвернулся. – Поговорим...
– Я пойду, – Фраучи встал, но комбриг жестом остановил его.
– Погоди! Есть новость: меня переводят. Ты остаешься командиром «Подольска». Будем поддерживать связь, я тебя найду...
– Тебя переводят? Но за что?
Волков пожал плечами.