Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
– Товарищ Косухин, вы не откажетесь ответить на несколько личных вопросов? – иностранный акцент гнома вновь стал заметен.
Чиф кивнул, пытаясь понять, что еще нужно этим троим. Узнать, женат ли он?
– Почему вы решили направиться именно в СССР? – вопрос пришел от Иваныча, и Чиф вспомнил, что это называется «перекрестным допросом».
– Ну... Мы думали начать с Германии. Но потом решили, что здесь ситуация хуже.
– Германия? – Тарек даже привстал. – Это правильно! Я мог бы помочь...
– Не спешите, товарищ Тарек, – насмешливый голос Чижикова заставил карлика умолкнуть.
– Вы родились на Тускуле? – продолжал Иваныч. – Когда?
– Конечно! – удивился Чиф. – На Тускуле. По земному счету в... 1923 году...
– Сколько же вам лет? – в голосе Тарека прозвучало искренне удивление, и Чиф сообразил, что этого они могут и не знать.
– Мне двадцать два года. Между Тускулой и Землей существует разница во времени, приблизительно в полтора раза. Это открыл еще профессор Семирадский...
– Итак, вы родились на Тускуле в 1923 году, – подхватил товарищ Чижиков. – Продолжайте, товарищ Косухин.
– Ну... – несколько растерялся Чиф. – Мой отец – Косухин Степан Иванович, участник революционного движения в России, член вашей партии 17 года. Мама – Наталья Федоровна Берг, физик-прикладник, ученица Кюри...
– Жила в Париже. Исчезла в сентябре 1921 года, – негромко добавил Тарек.
Чифу стало не по себе. Они знали! Тогда к чему этот допрос?
– Не обращайте внимания, товарищ Косухин, – голос Чижикова прозвучал подозрительно мягко. – Мы все знаем семью физиков Бергов. Расскажите о своем отце. Это ведь он сейчас возглавляет соцпартию...
– Да...
Рассказывать не хотелось, но обрывать разговор тоже не стоило. В конце концов, этим странным людям могло быть просто интересно.
– Отец до революции был слесарем. Участник боев в Столице в октябре 17-го. Воевал. У него два ваших ордена, их вручал отцу лично товарищ Троцкий.
– Иудушка Троцкий, – с удовольствием поправил Чижиков.
– Лев Революции товарищ Троцкий, – сцепив зубы, повторил Чиф. – Отец был на подпольной работе в Сибири, штурмовал Кронштадт, был ранен. Потом уехал на Тускулу...
– Это он? – в руках Иваныча появилась небольшая фотография. Чиф с интересом взял снимок в руки. Старых отцовских фотографий он ни разу не видел.
Первым делом он обратил внимание на высокий шлем со звездой, вспомнив, что отец называл такие шлемы «богатырками», а другие – «буденовками». Отцу на этой фотографии должно быть чуть за двадцать...
– Это он. Во всяком случае, очень похож...
– Вы на него тоже похожи, товарищ Косухин, – усмехнулся Иваныч. – Увидев вас, я даже испугался. Как будто сам Степан вошел в комнату.
«Испугался»! Чифу вспомнился его утренний собеседник. Что же их так пугает?
– У Степана Косухина была любимая присказка, – продолжал Иваныч. – Он часто повторял...
– Чердынь-калуга, – кивнул Чиф. – Он и сейчас это повторяет. Его даже называли вначале «товарищ Калуга», а потом прозвали «Железный Генри» – в честь Генри Форда. Это когда он стал выпускать первые электромобили...
– Значит, вы сын бывшего представитель Сиббюро и командира полка имени Парижской Коммуны товарища Косухина Степана Ивановича?
Тон, которым Чижиков задавал вопрос, был почему-то ироничным и даже злым.
– Да, конечно, – Чиф тоже начал понемногу злиться. – А может, займемся подробностями биографии кого-нибудь из присутствующих?
Товарищ Чижиков неторопливо встал и направился к белевшей в полумраке двери. Не дойдя двух шагов, он остановился и негромко произнес, даже не обернувшись:
– Подробности биографий здесь присутствующих, товарищ Косухин, нам известны. А вот ваша биография вызывает определенный интерес. До свидания!
Дверь хлопнула. Чиф растерянно поглядел на Тарека и Иваныча. Все шло не так...
– Понимаете, товарищ Косухин, – мягко проговорил Иваныч, – у нас есть основания считать, что вы вводите нас в заблуждение...
– Я?! – Чиф обиделся всерьез.
– Вы не можете быть сыном того Косухина, – покачал головой Тарек. – Степан Иванович Косухин погиб в апреле 1921 года.
На мгновение стало холодно, но Чиф быстро пришел в себя. Ну и бред!
– Он как раз вернулся из Кронштадта, – продолжал Иваныч. – Его убили в ночь на третье апреля...
– На четвертое, – поправил Тарек.
– Да. Извините, всегда плохо путаю числа. Организатором убийства был белогвардейский полковник Арцеулов...
– Арцеулов? Ростислав Александрович?
Чиф не верил своим ушам. О Ростиславе Арцеулове, давнем отцовском приятеле, он знал с детстве. Они даже переписывались...
– Степана похоронили на Донском кладбище. И я, и товарищ Тарек были на похоронах. Товарищ Тарек, кажется, выступал...
– Там многие были. Даже товарищ... – Тарек замялся. – То есть, Иудушка Троцкий. Гибель товарища Косухина наделала много шума. Поэтому ваше появление вызывает, как бы это помягче... некоторые вопросы.
– Поймите нас правильно, – подхватил Иваныч. – Мы, руководство ВКП(б), должны проявлять максимум осторожности. Ведь рискуем не только мы, рискуют все, кто согласится переселиться на Тускулу...
– В чем вы сомневаетесь? – безнадежно вздохнул Чиф. – В том, что я – Иван Косухин? Почему вы уверены, что тогда, в 21-м, Степан Косухин, которого вы знали, погиб? Мало ли...
Иваныч покачал головой:
– Я тоже люблю детективы. Но это не было инсценировкой. О гибели Степана Косухина докладывал на Политбюро сам товарищ Дзержинский, но не главное... Извините за такие подробности, товарищ Косухин, но я присутствовал на опознании тела...