Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
– Да...
Снова смех:
– Значит, Степан все-таки жив! Или, по крайней мере, был жив, если успел вам кое-что поведать. Впрочем, извините, я употребил неправильное слово. К нему, к вам, да и ко мне, этот глагол не имеет отношения...
– То есть? – совсем растерялся Чиф.
Тот, кто назвал себя Всеславом Волковым, не ответил. Отвернувшись, он глядел в сторону, словно надеясь что-то увидеть в густом мраке. Затем, внезапно повернувшись, бросил:
– Отвечайте быстро и без вранья. Первое: что рассказывал вам отец обо мне?
Чиф пожал плечами:
– В годы Смуты... революции вы работали в большевистской разведке и, кажется, были с моим отцом... не в самых лучших отношениях...
Волков кивнул:
– Не по моей вине, Иван Степанович. Это все, что вы знаете?
– Джон? – шепнул Бен, красноречиво кивая на «скрайбер».
Волков никак не реагировал, казалось, вновь погрузившись в раздумье. Наконец, он поднял голову:
– Значит, вы прибыли сюда не из-за меня? Вы и этот мелкий колдун просто шпионы Семена Богораза?
Чиф вытер со лба внезапно выступивший пота. Кажется, об их миссии знала уже вся Столица! Зато его приятель не медлил:
– Господин большевистский офицер! По поводу «мелкого колдуна» могу сообщить, что меня зовут Бен, я хорошего дворянского рода и полностью к вашим услугам. Свою фамилию я сообщу вам у барьера. Если, конечно, вы не предпочтете написать на меня донос – говорят, здесь это заменяет дуэли!
– Бен! – шепнул Косухин-младший, но Волков лишь рассмеялся:
– Я не могу принять вашего вызова, господин Бен, поскольку мы не в равных условиях. Не будем нарушать дуэльный кодекс!.. И не вздумайте в меня стрелять – вам же хуже будет. Кстати, передайте Богоразу, что я помню пулю в церкви Святого Ильи!..
– Передам, – вежливо кивнул Бен. – А насчет равных условий... Я могу подождать, пока вы сходите за оружием, если забыли его дома.
Волков легко дернул рукой. Бена шатнуло и бросило назад, спиной на прутья ограды.
– Мы в неравных условиях, господин Бен, – повторил Волков. – С вашим товарищем – дело другое. Но не хочу... Господин Косухин! В присутствии господина Бена прошу засвидетельствовать перед вашим отцом: я не хочу враждовать с ним и с теми, кто ему помогает. Сегодня я спас ваши жизни, господа. Надеюсь, этим я покрыл свой долг Степану Косухину, передайте ему это! И еще: скажите Богоразу, чтобы не вмешивался в наши дела. В каждом аду свои порядки. Пусть устраивает свой ад по собственному усмотрению, а нам предоставит такое же право!..
– Господин Волков! – Чиф пришел в себя и несколько осмелел. – Вы сказали слишком много или слишком мало...
– Я сказал достаточно. Ваше дело – выслушать и передать. Эта история не касается вас прямо, Иван Степанович...
– Кроме одного. Вы намекнули, что я не человек. Это у вас здесь заменяет традиционные оскорбления?
Волков усмехнулся – смех был злым и обидным:
– Неужели отец оставил вас в счастливом неведении? Забавно!.. Один человек падает на брусчатку с переломанными костями и проломленным черепом, затем получает две разрывные пули в голову и сердце, его закапывают на глазах у всего города. А потом он объявляется как ни в чем не бывало на вашей паршивой планетке! Ну и другой... тоже человек... не боится Непускающей Стены, которая действует даже на чугов, вместо крови имеет черт знает что... Продолжать?
– Будьте любезны, – как можно спокойнее предложил Чиф.
– Ладно. Господин Бен, помогите нам. Вон высокий памятник с крестом. Что вы видите?
Длинная рука указала куда-то влево. Бен пожал плечами, долго всматривался, а затем недоуменно заметил:
– Памятник и вижу. Оградка...
– Благодарю вас. Иван Степанович, взгляните.
Чиф послушался. Вначале ничего нельзя было разглядеть кроме смутного силуэта памятника. Он уже хотел потребовать объяснений, как вдруг темнота над могилой сгустилась, затем как будто лопнул черный занавес. Из мглы медленно проступили три белые фигуры...
– Там девушка, старик... И какая-то женщина, – растерянно проговорил он. – Они... какие-то белые!..
– Вот именно, – буркнул Волков. – Можете с ними пообщаться, ежели желаете. Если не верите своим глазам, просто обратитесь к хорошему врачу, чтоб сделал вам анализ крови... Прощайте, господа! Идите прямо по аллее, там будет калитка. Вас пропустят.
Чиф наконец оторвал взгляд от белых силуэтов, хотел переспросить, но понял, что спрашивать некого. Темная аллея была пуста. Тот, кто называл себя Волковым, исчез, словно сам был призраком, вышедшим из могилы в эту ненастную ночь.
Глава 5. Хранитель
В тот день шли долго. Майор надеялся до темноты пересечь Яйлу, чтобы выйти к Чердашу не позже завтрашнего полудня. Правда, дорога была не из приятных. Ровная поверхность Караби обманула – под ногами оказалась скрытая высокой старой травой скала, вся в выбоинах и мелких камнях. Вскоре пустая равнина сменилась невысокими холмами и пологими впадинами, которые приходилось обходить, чтобы не перебираться через выступавшие сквозь траву каменные гребни. Вдалеке показались темные пятна небольших рощиц, подступавших к дороге. Тут требовалась еще большая осторожность, чтобы не угодить в засаду.
Уже стемнело, а маленький отряд продолжал идти, пересекая Караби с юга на север. Карта помогала плохо – дорога время от времени исчезала, раздваивалась, а то и начинала сворачивать в обратную сторону. Подумав, Ерофеев предложил идти по компасу, но первые же сотни метров заставили отбросить эту идею: земля под ногами начала горбиться, ноги то и дело проваливались в скрытые в траве ямы, а однажды шедший первым майор едва не угодил в огромную карстовую промоину.
Уже в полной темноте свернули к одной из рощиц. Невысокие, покрытые черной корой деревья росли густо, поэтому палатку поставили прямо на опушке. Михаил чувствовал себя усталым и разбитым, даже разговаривать не хотелось. Ерофеев, и тот утратил свою обычную жизнерадостность, лишь Гонжабов был все такой же – спокойный, невозмутимый, словно и не шагал весь день с тяжелым рюкзаком. Спать не тянуло. Поужинав, все трое присели у костерка, глядя в огонь и подбрасывая время от времени мелкие сучья.
– Слышь, Гонжабов, расскажи чего интересного, – предложил внезапно майор. – Молчишь все, молчишь...
– Нас учат молчать, – последовал невозмутимый ответ, – лишние слова опасны.
– Во-во, – к Ерофееву, похоже, вернулось хорошее настроение. – Точно! Вмиг можно 58-ю заработать. Так все-таки, чего еще умеешь, похвастай!
– Я мог бы поднять труп и заставить его идти, – в голосе бхота послышалась легкая насмешка. – У нас был бы носильщик...
– Да ну, скажешь еще! – поморщился майор. – Я таких баек наслушался и раньше. Будто в гражданскую войну полки мертвяков воевали. Выдумают же! А ну-ка стойте!..