Око за око
Шрифт:
– Отрежь мне его мизинец, – задирая голову, пыталась сдержать она злорадную улыбку.
Ну разве была она после этого Старком?
====== Пытка ======
Тусклый свет морозного утра светил в окна господской спальни. Ветра не было, но из-за приоткрытой ставни комната наполнялась приятной прохладой, холодившей щеки. Под одеялом и шкурами было уютно и тепло, и балдахин, укрывавший широкое супружеское ложе, тенью прикрывал дремавшую болтоновскую чету.
С улицы доносились звуки возни. Отчетливей всего слышался топот лошадей и возгласы петухов, горланивших наперебой с какой-то громогласной бабой, и проснувшийся Рамси Болтон, стряхнув с себя последние остатки сна, довольно закинул руки за голову.
Вчера, заломив своей милой женушке руку, он вел ее в пыточную. Девчонка хныкала, щедро роняя слезы, и, пытаясь вырваться, брыкалась. Ничего у нее не получалось, и леди Болтон лишь вскрикивала от резкой боли в скрученной руке. Висевший на кресте Петир Бейлиш внимательно наблюдал за павшей столь низко девицей Старк, и хотя лицо его не выражало не единой эмоции, Рамси чувствовал злую радость, таящуюся в его прищуренных темных глазах.
– У каждой зверушки свои погремушки, а моя жена страсть как любит убегать от меня, лорд Мизинец, – пояснил он, притворившись каким-то дурачком.
– Пусти! Ты обещал! – кричала леди Болтон, когда бастард толкнул ее на кушетку. – Ай!
– Не волнуйся. До Ланнистеров мы с тобой еще побудем вместе какое-то время. Я так давно тебя не порол, милая. – схватив копну медных волос на затылке, Рамси шептал ей что-то на ухо, но распятый мужчина прекрасно все слышал. – Мне будет тебя очень не хватать.
Бастард грубо поцеловал свою жену в щеку, и отпущенная девушка упала. Длинные волосы закрыли ее лицо, и прекрасная леди Санса содрогалась от рыданий по своей горькой участи. Взяв нож, бастард собирался освободить лорда Бейлиша, и торжествующий Петир даже не сомневался в очередном своем триумфе. Самодовольно дернулся кончик аккуратно подстриженных усов, да искривились губы в мягкой улыбке, однако былая радость быстро слетела с его лица. Успокоившись в мгновение ока, Санса выпрямилась в полный рост, утирая фальшивые слезы. Что-то заподозривший Петир сощурился, и, подтверждая его подозрения, острый нож безжалостно впился в плоть пленника.
Рамси Болтон даже сейчас помнил отнюдь не столь самоуверенное лицо, искаженное болью, и даже сейчас слышал крик мужчины, потерявшего для начала всего лишь маленький мизинчик. Глупый старик! Сколько ужаса было в его глазах от осознания того, что его жестоко разыграли. Как же она тогда улыбалась! Ее голубые прежде глаза в свете огня мерцали янтарными каплями, и завороженный бастард жадно впивался в ее губы, умиляясь робкой злостью своей леди.
Пленник долго шипел, корчась от боли да от попыток вернуть былое хладнокровие, и, так как другого ему ничего не оставалось, смотрел на то, как женщина, по каким-то причинам ему дорогая, млела в чужих объятиях. Сжимая в пропитавшейся кровью тряпке маленький обрубок, щедро подаренный мужем, девушка даже не удостоила несчастного своим взглядом, и Рамси, видя этот то ли ревностный, то ли отчаянный блеск в глазах, улыбался. Ощипывание птички-пересмешника началось и довольно удачно.
Им пришлось еще ненадолго задержаться с лордом Мизинцем, чтобы прижечь кровоточащую рану. Острой необходимости в этом не было, но, именно, лицезрением болтающегося на кресте червяка хозяева Дредфорта отметили свое возвращение в родные лары и пенаты. Болтоновская чета даже не поужинала.
Первая кровь врага сотворила потрясающие вещи. Если бы он только знал, что для того, чтобы пробудить этого рыжего демона, нужно сделать подобное подношение, расправился бы с лордом Бейлишем еще в их первую брачную ночь.
Разминая шею, мужчина вздохнул, обернувшись в сторону девушки. Его женушка и лорд Мизинец были не единственными трофеями, прихваченными из Овражьей деревни. Для осмотра остального
– Куда ты? – услышав шорохи одежды, сонная девушка, повернулась в его сторону.
– Пойду проверю, – хмыкнул он, целуя леди Болтон в лоб. Некогда в Винтерфелле ее кидало в дрожь от подобного, а теперь обнаглевшая в край она даже не шелохнулась.
– Вдруг после этой ночи Ланнистеры смогут предложить что-нибудь еще за твою голову?
– Зайди тогда на псарню. – Санса, нахмурившись, закуталась в одеяло. Подложив руку под подушку, она закрыла глаза, улегшись поудобнее, и комната вновь наполнилась ее сонным голосом. – Собаки не ели четыре дня. Тебе они будут рады.
– После Мизинца займусь твоим острым языком, – расширил он недовольно ноздри, но скоро вновь натянул улыбку на лицо.
– У каждого свой нож.
– У каждого Болтона, а не у Старка, – теперь уже была его очередь наносить удар в словесной перепалке. – Так что… Доброе утро, леди Старк-Болтон.
Бросил он невзначай и ушел, а Санса так и осталась нежиться в кровати. Перина была такой мягкой, а постель столь теплой. Не было полынного запаха горчившей травяной настойки, кислого аромата иссушенных кореньев, полусознательного бреда, грубых прикосновений, но в иллюзорном спокойствии она мучилась его словами, сковырнувшими клубок противоречий, терзавших ее душу.
Старк или Болтон? Дредфорт или Винтерфелл? Джон или… Рамси? Что она будет делать, когда пересмешник смолкнет во веки веков? Что она должна, а самое главное, хочет делать. Санса долго бегала от этих мыслей, прикрываясь необходимостью любых мер во имя возмездия, и теперь они, воспользовавшись ее хворью, беспощадно накрыли девушку снежной лавиной.
Винтерфелл по-прежнему был ее домом, наполненным, к ее сожалению, самыми приятными и самыми ужасными воспоминаниями. Мрачный и вечно хмурившийся серой бугристой кладкой Дредфорт, где она была полноправной хозяйкой, стал свидетелем ее побед – над Петиром, над Карстарками, Амберами и даже над Рамси, и прикипевшая к своей новой обители девушка не была так уверена как прежде, что хочет возвращаться назад. Причин было великое множество.
Бастард. Он по-прежнему был жесток, воспитание его оставляло желать лучшего, да и вульгарный тон его речи часто коробил ее благородный слух, но… Санса все чаще обращала черное в белое после случая с Амберами. Тем более, после ее вызволения из лап Мизинца. Девушке казалось, что Рамси Болтон менялся, став довольно-таки сносным, и ей очень хотелось верить своей интуиции, подсказывающей, что она все же смогла приручить бешеного зверя.
Однажды Петир спас ее от издевавшегося над ней Джоффри Баратеона и от ревнивой тетушки, пытавшейся выкинуть ее в Лунную дверь, и Санса Старк, путаясь в своих чувствах и благодарностях, тогда доверилась ему глупо и наивно, приписав новоиспеченному дядюшке те самые рыцарские качества, о которых грезила с детства. Подобное волшебство теперь творилось в отношении спасшего ее Рамси Болтона, и единственным щитом от этого сладкого яда были ее воспоминания. Она понимала, что никогда не сможет забыть того, что произошло в первые месяцы ее замужества. Даже если бастард принесет ей голову Серсеи на золотом блюде и станет вдруг самым нежным и любящим супругом, те дни будут мрачной тенью следовать за ней по пятам, напоминая о пережитых боли и унижении.