Окровавленная красота

Филдс Элла

— С федералом? — спросил я, от ярости сжимая кулаки.

Костяшки хрустнули при мысли об этом никчемном идиоте, и о том, что я жаждал сотворить с его самодовольной рожей.

— Он не ответил на звонок, и я сомневаюсь, что ее отец попытается снова связаться с ним, особенно теперь, когда тревога улеглась. Очевидно, он ненавидит этого парня.

— Превосходно. Убедись, что Джуди вернет телефон через неделю. — Прихватив пиджак, я поднялся в кухню. Мурри последовал за мной и пошел прямиком к своему печенью. — Нужно

заменить наши телефоны.

— Мы же меняли две недели назад.

— Замени еще раз, и пусть Сейдж и Бо сделают то же самое. — Я повесил пиджак на спинку стула. — Должно быть, федералы прослушивали нас, когда я обсуждал Клейтонов с Бо. Хоть этот разговор и был в прошлом году, недопустим даже малейший промах.

Нас могли отследить только по звонкам, потому что остальное я делал сам. На то, чтобы найти семью, которая отняла у меня все, ушло несколько лет, и я до сих пор не знал точно, что делать с ними.

Мурри встретился со мной взглядом и кивнул.

— Теперь становится понятнее, почему федералы заинтересовались ей, и даже послали одного, чтобы поиграть с ней в семью.

Напевая, я взял печенье и, жуя, оглядел кухню в поисках каких-либо признаков присутствия моей Голубки.

— Думаешь, она сейчас ищет другой способ сбежать? — спросил я, доставая из двухдверного холодильника бутылку воды.

— Сомневаюсь. Мисс Лу займет все ее внимание.

Я осушил половину бутылки за раз, отчего пластик сморщился.

Хихиканье, слабое, но слышимое, разнеслось по дому, и мое сердце забилось сильнее.

— Кроме того, — продолжил он, пробуя печенье и выкладывая несколько штук на одноразовую тарелку, — другого способа нет. Кухонная дверь была не заперта только потому, что я выносил мусор. — Он убрал одноразовые тарелки обратно в ящик стола. Их приобрели для «посетителей», которые должны были покинуть дом живыми и которым определенно нельзя было доверить фарфор. — В следующий раз обязательно возьму ключи и запру ее.

— Уж постарайся. — Я верил в свою маленькую Голубку, но забыл, что ей плохо в запертой клетке. — Будем надеяться, что она скоро прекратит убегать.

Я поставил бутылку на стойку.

Мурри фыркнул, заставляя меня притормозить на пути к лестнице, откуда доносилось хихиканье.

— Ты слишком оптимистичен.

— К чему ты клонишь? — холодно спросил я.

Мой помощник уже привык ко мне и просто продолжал укладывать оставшееся печенье в странно выглядящую стеклянную банку.

— Я не пытаюсь тебя расстроить, а просто честен с тобой. По-моему, было бы разумно помнить, какой ты на самом деле. — Он опустил три пальца на столешницу, напоминая о том, что я с ним сделал. — Помнить, что далеко не все согласятся принять тебя таким.

Я взял тарелку с печеньем и попытался забыть о его словах. Но потерпел неудачу. Они преследовали меня на каждом шагу, терзали разум ужасными «что, если» и угрожали погасить

искру, которая тлела в груди.

Искру, которую она зажгла.

Джемайма не могла ее погасить: есть у нее коготки или нет, это не в ее характере. Но я слишком хорошо знал, что она может уйти, и довольно скоро, и это может быть последний раз, когда я ее вижу.

Мои мысли улетучились при виде двух девочек, свернувшихся калачиком на подоконнике, Лу-Лу улыбалась и указывала на страницу книги, которую они читали.

Я не хотел их беспокоить. Я хотел присоединиться к ним, и, даже зная, что Джемайме это не понравится, все равно постучал в открытую дверь.

Она оглянулась, и улыбка, которая превращала ее красивое лицо в совершенное, увяла.

Это было больнее, чем, когда она разбила тарелку о мою голову.

— У меня для вас доставка.

— Печенье! — Лу бросилась ко мне и от волнения чуть не выбила тарелку.

— Минуточку. Ты вымыла руки?

Лу нахмурилась, но даже не попыталась солгать и просто пошла в ванную дальше по коридору.

— Вымой дважды! — крикнул я.

Она громко застонала.

— Дважды? — спросила моя Голубка.

Войдя в комнату, я поставил тарелку на низкий белый шкаф и присел на кровать.

— У нее есть хомячок. Слишком много микробов.

— Клинкер, — кивнула Джемайма. — Она принесла его сюда, чтобы показать и все рассказать о нем.

— Клинкер умер, — сказал я, не подумав, и поспешил добавить: — Но я заменил его прежде, чем она заметила. На самом деле он — это она, но Лу этого даже не поняла.

Джемайма улыбнулась, но, словно вспомнив, что ей не следует этого делать, отвернулась к окну.

В наступившей тишине я прислушивался к топоту маленьких ножек, но ничего не услышал.

— С твоей головой все в порядке? — Голос Джемаймы был напряженным, будто она не хотела спрашивать, но что-то заставило ее это сделать.

— Нет ничего, что Мурри не смог бы починить с помощью небольшого количества клея.

Джемайма оглянулась на меня. Солнечный свет осветил спутанные пряди ее потускневших волос, круги под глазами и в полной мере продемонстрировал ее бурные эмоции. И все же она была самым прекрасным существом, которое мне доводилось видеть.

— Если ты не собираешься причинять мне боль, зачем я здесь?

— Потому что я хочу, чтобы ты была здесь. — Я изо всех сил старался не отводить от нее взгляда и признался: — Мне нужно, чтобы ты увидела меня и узнала больше обо мне до того, как твой федерал заберет тебя.

Джемайма нахмурилась, приоткрыв ротик. В ее темных глазах появились вопросы, но она не озвучила их, а покачала головой и спросила:

— Когда я смогу уйти?

Звук шагов Лу, доносящихся из коридора, заставил меня закрыть рот, скрыть свое разочарование и подняться с кровати.