Окровавленная красота
Шрифт:
Не в силах подобрать слова, я жестом показал ей распологаться и наблюдал, как она пробегает пальцами по корешкам старых книг по истории. Джемайма обошла библиотеку по периметру, затем остановилась у полки рядом с камином, ее пальчики прикасались к некоторым любимым книгам моей матери. В основном, исторические любовные романы. Но я был не из тех, кто судит.
Джемайма прислонилась плечом к полке, читая по очереди аннотации трех книг, ее ресницы трепетали, и я понял, когда она нашла ту, которая вызвала у нее
Я подавил желание задать миллион вопросов, успокоившись на том, что, если она искала что-нибудь почитать и укладывала Лу спать, то здесь ей становилось все уютнее.
Я потер грудь рукой, подслушивая, как моя Голубка попросила Лу называть ее по имени, но не смел надеяться на что-то большее — на то, чего я так хотел.
Что Джемайма останется. Заглянет за пределы крови и шрамов и увидит истину.
Это было неотъемлемой частью меня, да. На самом деле, меня беспокоила мысль о том, что бы я делал без конкретной отдушины, от которой стал зависим. Но не это определяло меня. У всех нас были свои увлечения, когда дело касалось карьеры. Мое было просто немного более… уникальнее, чем у других.
— Она заснула прежде, чем я успела закончить рассказ. — От ее нежного голоса в сочетании с вниманием, обращенным на меня, ручка выскользнула из моих пальцев. Внутренне я нахмурился от того, что вел себя как шут гороховый.
Казалось, рядом с ней ничего нельзя изменить и принять как должное.
— Да, она всегда засыпает рано, — сообщил я.
Джемайма прошла по ковру и присела в двухместное кресло напротив меня с откидной спинкой. Посмотрев на мой телефон, она прикусила нижнюю губу.
— Как тебе пришло в голову имя Лу-Лу?
— Оно принадлежало моей тете. Когда я был маленьким, она жила с нами, проходя курс лечения от рака молочной железы.
Голубка опустила ресницы и провела ладонью по обложке книги в мягком переплете, лежащей у нее на коленях.
— Я так понимаю, она не выжила.
— Нет, — подтвердил я. — Но она была… другой.
Джемайма посмотрела на меня.
— Какой она была?
Ее интерес вонзился колючими ветками в мое нутро, цепляя и пытаясь притянуть меня ближе.
— Она была яркой и смелой, но в то же время мягкой. Она была старше моей матери на семь лет, но они были лучшими подругами, независимо от того, насколько по-разному сложилась их жизнь. Моя мать вышла замуж за итальянского мафиози, крутого бизнесмена, в то время как моя тетя большую часть своей жизни оставалась незамужней, при любой возможности занимаясь альпинизмом и приключениями.
Воспользовавшись моей паузой, Голубка спросила:
— Значит, она пришла к вам за помощью?
Я кивнул.
— Даже мой отец, несмотря на то, что большую часть времени был хладнокровен, не был застрахован от эффекта, которая оказывала на всех
Печальная улыбка тронула губы Джемаймы, и она нахмурила брови.
— Я понимаю.
Я откинулся назад, на мягкую кожаную спинку, ожидая.
Она сделала то же самое и продолжила:
— Твоя тетя принесла жизнь и любовь в этот дом.
— Да.
— И твоя Лу делает то же самое.
Чувствуя себя так, словно меня одурманили наркотиками, я вглядывался в каждый идеальный изгиб ее лица. У нее было лицо ангела и сердце королевы.
Не сводя с меня глаз, Джемайма провела рукой по потертости на кожаном кресле.
— Как тебе удалось отдать ее в школу? Учитывая, что на самом деле она не твоя.
Такая любознательная.
— Сфабрикованные записи о рождении. Имя ее отца было стерто из ее жизни и жизни ее матери, что было не трудно, учитывая, что он отсутствовал, и я добавил себя в качестве родителя.
Она пристально посмотрела на меня.
— Как?
Я ухмыльнулся
— Как, спрашивает она. Голубка, этот мир вращается с помощью валюты. И по правильной цене ты получишь практически все, что тебе нужно, если будешь знать, где искать.
Она скривила губы, и мне захотелось прикоснуться к ним. Своими собственными.
— И ты знаешь, где искать и как?
— Мой отец был влиятельным человеком, у которого имелись связи с мафией, работорговлей и многими другими сомнительными типами.
— Отвратительно, — сказала она насмешливым тоном. — Потому что то, что ты делаешь, абсолютно респектабельно.
— Осторожнее, Голубка, — прошептал я, мой член приподнялся, когда ее язычок выскользнул наружу, облизывая верхнюю губу.
— Или что? — прошептала она в ответ. Но, несмотря на самоуверенные слова, дурные предчувствия все еще теплились в ней.
Я просто улыбнулся, и это, похоже, встревожило ее больше, чем все, что я мог бы сказать.
— Итак, — Голубка прочистила горло и выпрямилась в кресле, — ты сказал, чтобы я нашла тебя до того, как я смогу уйти.
Я намеренно опустил взгляд на книгу у нее на коленях.
— Ты уезжаешь сегодня вечером?
— Нет, но это то, что, по твоим словам, мне нужно было сделать.
Обдумывая свой следующий шаг, я схватил дневник и ручку и положил их на приставной столик, прежде чем встать.
Джемайма невинным взглядом следила за каждым моим движением, и хотя я сказал ей, что отпущу ее, я подавил чувство вины, напомнив себе, что никогда не соглашусь на это, как и всегда.
— Ты готова заключить сделку, Голубка? — Я протянул ей руку.
Она посмотрела на мою вытянутую ладонь, а затем перевела взгляд на меня.
— Сделка?
— Это именно то, что я сказал. Ты можешь уйти, но сначала я должен попросить кое о чем в обмен на мое… гостеприимство.